Учитывая, что он собирался вовсе не в Чечню, а совсем наоборот и в особой дружбе с Ваней замечен не был, можно было предполагать возникновение серьезных разногласий, хотя бы по вопросу о маршруте движения. В представлении папы-Соловьева Валерке, застрелившему двух сверстников, прикончить третьего не составляло труда и душевных мук. Такому терять нечего. Утешало, что, по сводке транспортной милиции, среди трех трупов, обнаруженных в период после побега Соловьева-младшего у железнодорожного полотна по маршруту движения товарного состава, ничего похожего на девятнадцатилетнего солдата не обнаружилось. Имелись только пожилая бомжиха, замерзшая в нетрезвом состоянии под одним из мостов, среднего возраста шофер-дальнобойщик с профессионально проломленным ударом монтировки черепом, сброшенный на рельсы с автомобильного путепровода, а также раздетое догола «лицо неустановленной кавказской национальности с отрезанной головой» (так было зафиксировано в протоколе).Пошли раскрутки и в другом направлении. В частности, от сцепщиков и машиниста маневрового узнали, что прицепить к товарному поезду бесхозный порожняк их уговорил какой-то незнакомый дядя крупных размеров, в кожаной куртке а-ля «американский бомбардировщик», представившийся коммерческим директором какой-то фирмы, названия которой они, конечно, спрашивать не стали. Заработать по сто «зеленых» в условиях хронического денежного дефицита никто не отказался. Сначала все клялись и божились, что вагон был пустой, но потом один раскололся и сказал, что ручаться за это не может, потому что вагон увозили закрытым и внутрь не заглядывали. Этот же сцепщик обмолвился, что на дебаркадере были какие-то четверо, одного из которых «коммерческий директор» назвал Женей. Потом, хотя и очень нехотя, вспомнил, как «директор» справлялся у Жени, сколько загрузили в вагон, и то, что прозвучало число «сорок восемь». Чего именно, то есть ящиков, бочек, коробок или каких-то иных тар, сцепщик не знал, но мог точно сказать, что речь явно шла не о тоннах, потому что маневровый легко стронул вагон с места. Очень важным оказалось еще одно обстоятельство. Сцепщик хотя и не рассмотрел тех, кто был у пакгауза, но запомнил, как «директор» приказал им по-быстрому уходить по домам. Из этого сделали вывод, что грузили вагон какие-то местные жители. В пятитысячном заводском поселке даже по самым хилым описаниям, полученным от железнодорожников, удалось очень быстро вычислить Женю — Евгениев на весь поселок было человек пятнадцать. Гражданин Брагин Евгений Алексеевич, к несчастью для себя, оказался фигурой заметной и ранее судимой, а кроме того — временно не работающей. Подвело его и то, что он второй день находился в запое, видимо, употребляя на пользу «гонорар», полученный от «директора». Будучи в веселом расположении духа и полагая, что никакого криминала в своей индивидуально-трудовой деятельности он не допустил, Брагин поведал следствию, что «коммерческий директор», которого он так же хорошо знал, как и сцепщики, пообещал им за погрузку сорока восьми коробок по двести тысяч на рыло, а также дал ключ от пакгауза, где «это» лежало. О том, как «это» попало в пакгауз и что «это» такое было, поддавший Брагин не знал и не интересовался.Когда его спросили, не опасается ли он, что «это» могло принадлежать вовсе не «директору», а потому потянуть на статью 144 УК, Брагин только хмыкнул и предложил поискать того лоха, который загрузил «это» в пакгауз, никому не принадлежащий, никем не охраняемый, да еще и отдал ключ «директору».На третьи сутки проведения всяческих следственных действий и прочих оперативно-разыскных мероприятий должны были быть получены данные о том, кому же все-таки принадлежит пустопорожний пакгауз и, возможно, кто именно тот «лох», который положил туда сорок восемь коробок, уехавших вместе с Ваней и Валеркой в неизвестном направлении. Кроме того, на конец-то обнаружилось, что в 500 километрах от исходного пункта, на товарной станции областного центра, некий порожний вагон отцепили и перегнали в заброшенный песчаный карьер. Но машинист, перегонявший вагон, ничего объяснить следствию не мог. То ли от большой тоски, то ли по роковой случайности он выпил в нерабочее время два стакана метилового спирта и отдал Богу душу ровно за сутки до того, как до него добралась транспортная прокуратура. Жена его по поводу обстоятельств пьянки ничего пояснить не могла, потому что еще до возвращения мужа с работы «раздавила бутылочку» на двоих с соседкой и крепко спала, а откуда взялась вторая бутылка, с метанолом, понятия не имела. Сын машиниста жил отдельно, родителей навещал редко и ничего толкового сообщить не мог.Но вот тут-то и разыскал Антона Борисовича молодой человек приятной наружности, который передал ему привет от его старого знакомого Эдуарда Сергеевича, а затем, с глазу на глаз, попросил не пренебречь приглашением в гости, скромно сообщив, что у господина Тихонова есть кое-какая обнадеживающая информация относительно судьбы Соловьева-младшего.Антон Борисович был человеком понятливым и не стал уведомлять следственные органы об этом сообщении. Уже к вечеру Соловьев в сопровождении нескольких особо доверенных лиц и в том числе опального прапорщика Середенко — полковник на радостях, что папа его беглого воина покидает территорию части, выписал Грише командировку аж на 14 суток, — прибыл на скромную дачу Эдуарда Сергеевича, располагавшуюся на территории того самого закрытого и хорошо охраняемого поселка, где проживало все самое крупное областное и городское начальство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173