Эти подробности задумки, кроме самого Андрея Ильича, знал пока только облпрокурор…— Неприятно, когда в лицо правду говорят, верно? — спросил Сорокин. — И плохо, когда никакой домашней заготовки на этот случай не припасено. Не надо только эмоциям поддаваться, товарищ полковник. В смысле размышлять о превентивном применении оружия, о чем вы, как я улавливаю, начинаете думать. Опередить меня лично вы не успеете. «Волгу» вашу сейчас на мушке у «мухи» держат. Прикрытие даже выскочить не успеет. И потом все-таки надо поблагороднее быть. О чести не забывать. Мы же еще не совсем в бандитов перестроились, а как-никак бывшие советские офицеры. Давайте спокойно расходиться и заниматься каждый своими делами.— Значит, вы, как я понял, поднимаете сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!»? — чуть-чуть взяв себя в руки, но все же очень нервно произнес Рындин. — Вы же обречены. Не дилетант ведь, понимаете, что мы даже в масштабе области против вас поднять сможем. Шансов не будет. И национальным героем вы не станете. Вы ведь, строго говоря, изменник Родины, чеченский боевик и террорист. Сейчас, наверно, не один десяток русских матерей из-за вас лично слезы льет. Да вы маньяк, наверно, фанатик, хоть и отказываетесь… Ни Че Гевары из вас не выйдет, ни тем более Фиделя, сеньор Умберто. Может, согласимся все-таки на «минимальный» вариант? Уберетесь отсюда, оставите в покое «Куропатку», за рубеж, как я понял, уйти для вас проблемы не составит. Деньги у вас, говорят, имеются немалые, недвижимость на Западе. Что вы тут передо мной комиссара разыгрываете? Вы ж буржуй, а я на окладе сижу.— Та-ак, — неожиданно повеселел Сарториус, — значит, предлагаете мне, «изменнику Родины», «зеленую улицу»? Катись отсюда с Богом, подобру-поздорову, только не мешай нам здесь свои делишки обделывать? Создавать втихаря независимую Береговию? Россию на части драть? Ой, ловки ребята, ой, ловки! А вот мне, между прочим, вдруг захотелось с вами посотрудничать. Проворачивайте свой план с Соловьевым и Тихоновым.— Это шутка? — не сумел скрыть удивления Рындин.— Нет. Ни в малейшей степени. Вы ж этого хотели еще десять минут назад?— Обстоятельства изменились…— Изменение только в одном: теперь вы знаете, что я информирован о том, какую судьбу вы мне готовили. «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…» Ни этого московского гада Соловьева, ни скромного здешнего Тихонова, ни тем более штатников мне ничуточки не жалко. Рад буду оказать услугу бывшему наставнику. В смысле — Чудо-юде. Но вот насчет того, что я так просто дам себя убить, — извините, обещать не могу.— Потребуете гарантий?— Не-а. Главная гарантия у меня уже есть — кое-какая осведомленность. А вы мне ничего гарантировать не можете. Все равно постараетесь надуть. Я это буду учитывать в работе. С вашей стороны требуется одно — не отменять операцию. Не буду даже требовать, чтоб вы нас до утра не трогали. На засвеченной базе уже никого нет, между прочим. Так что ищите по новой.— И никаких дополнительных разъяснений о деталях операции вам не потребуется? — удивился Рындин.— Абсолютно. Я знаю все от и до.— Хорошо, а если будут какие-то вынужденные коррективы по ходу дела?— Если будут, то информация придет ко мне быстрее, чем к вам.— Трудновато с вами общаться, товарищ бывший полковник. Из жара в холод бросаете, а потом обратно.— Все верно, такой у меня характер. Но полковник я не «бывший», не в запасе и не в отставке. Меня, между прочим, никто воинского звания не лишал. Я без вести пропавший — и только. Согласно справке управления кадров.— «С подозрением на перевербовку противником», — процитировал Рындин.— Тем не менее даже уголовное дело не возбуждено. Доказательств нет. Против СССР я не работал — это точно… Ладно, это мои личные трудности. Так как, господин Рындин, вы согласны принять мой рисунок игры?«Псих!» — подумал Рындин. Но вслух сказал:— Согласен. УДАР ПОД ДЫХ Иванцов эту ночь провел беспокойно. Конечно, его волновали не итоги встречи Рындина с Сорокиным. Он даже не знал о, том, что таковая намечается. Волновало его то, во что выльется лично для него опасная задумка. Он почти физически ощущал себя неким зернышком, угодившим между жерновами. Огромными, страшными, перемалывающими все и вся.Прошлогодняя история с бежавшим смертником Клыком и «Богородицей» в бриллиантовом окладе казалась теперь сущей ерундой. Там надо было просто быть похладнокровнее, не суетиться излишне, пораньше московских друзей проинформировать — и поделиться, не пожадничав. И устроилось бы все в лучшем виде. Конечно, уладили и так, но повисла эта история как дамоклов меч над головой Виктора Семеновича. Вцепились в нее Соловьев и Сноукрофт с Резником. И так просто не отпустят. Секреты машиностроительного пусть берут — хрен с ними. Про них никто не вспомнит. Они государственные, то есть по нынешним временам — ничьи. А вот у той лаборатории, что на базе «Белой куропатки», есть хозяин. С длинными и очень тяжелыми руками. Прихлопнет как муху, если что.Вот так эти «жернова» и образовались. Не отдашь лабораторию американским дружкам Соловьева — плохо будет, отдашь — еще хуже.Но самое главное — Иванцов все больше ощущал, что теряет контроль над ситуацией. Рындин явно выходил на первое место, Тихонов прочно, хотя и неофициально, сидел на втором, а Иванцову надо было за «бронзу» хотя бы еще побороться с губернатором.Да, ловок Андрей Ильич. Эта его идейка подставить Сорокина была будто спасательный круг. Во всяком случае, казалась таковой вчера, когда они беседовали. Сейчас, среди ночи, сомнения обуяли. А если что-то не свяжется, если не окажутся иностранцы и Соловьев простаками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173