Полста через год будет, а не сообразил.— Так чего ж ты, сукин сын, мне глаза колешь? Я по крайности в своих не стрелял.— Ладно. Еще не вечер. Может, и тебе придется.— Не каркай! И вообще, говори, зачем звал? Мне домой, к семье пора.— Хорошо. Вопрос обычный: чем тебя Рындин озадачил?— Велел встретиться с председательницей местного комитета солдатских матерей. И предложить ей провести работу с матерями призывников весеннего призыва. Пусть организуют кампанию за направление призывников служить в пределах области. То есть в основном в дивизии Прокудина. В ней сейчас, между прочим, немногим больше половины штата мирного времени укомплектовано.— Интересно. Если их призовут в мае-июне, то до выборов большинство и месяца не прослужат. Не шибко мощная поддержка.— Но Рындин не говорил, когда конкретно придется выступать. Ведь не сразу же после шестнадцатого… Тем более кандидатов много, может и второй тур быть. А потом, я думаю, кто бы ни победил, сразу на области не набросятся. К осени призывники оперятся…— Все равно это ерунда, братишка. Ты не хуже меня знаешь, что более-менее приличный солдат получается только года через полтора, не меньше. А из этих недокормышей, которые К тому же успели прокуриться и пропиться, полноценного бойца можно сделать года за три. Год лечить, год откармливать и год обучать… Догадываюсь я, конечно, где тут собака зарыта, но тебе мозги забивать пока не буду.— Что надо Рындину об этой встрече рассказывать?— Сообщи ему, что я интересовался настроениями среди офицеров и призывного контингента, а ты мне говорил примерно то, что на самом деле. То есть что зарплатой недовольны, но верность хранят. Будет справляться насчет того, куда мы ушли с твоей дачи, — скажи, что прямой вопрос задать побоялся. Но при этом, однако, заметь, что видел в машине районную газету «Сидоровский вестник». Интересно, как он отреагирует на твое предположение, что моя новая база — в Сидоровском районе.— А не слишком уж в лоб?— Нет. Ты предположишь, а не станешь утверждать. Он сам захочет проверить.— Если он тебя уже не вычислил.— Нет, тогда бы я с тобой уже не разговаривал. Вообще-то, он эту игру затеял неспроста и не по своей инициативе. Сделал из тебя агента-двойника, хотя мог бы, наверно, попробовать меня сцапать. Прямо сейчас, допустим.— Я догадываюсь, почему. Начнет брать, а я в машине. По ошибке могут подстрелить. Облвоенком — не пешка. Окружная прокуратура явится, а то и главная военная. Им сейчас подобный шухер никак не нужен. Опять же он еще не просчитал, кто ты и с кем ты. Так что они тебя долго водить будут.— Резонно. Хотя кое-что в его поведении я все-таки не понимаю. А потому передай-ка ты ему, что следующую встречу мы проведем в другом месте. В каком — сообщу позже.— Ну, все. Мне пора. Счастливо тебе, братан!Полковник вылез из машины и пошел в направлении дома №23 по улице Катукова.— Поехали! — велел своему водителю Сергей Сорокин. — Их машина ждет у выезда из подворотни на улицу Катукова. Надо им обязательно показаться. Чтоб не думали, будто мы ощущаем контроль.— Понял, — отозвался шофер.«Шестерка» объехала сквер, прокатила через проходной двор и вывернула в подворотню. Затем — на улицу Катукова. Сорокин обернулся.— Пошла. «Волга», 27-09. Серая.— Вижу.— Прибавь немного. Посмотрим, как они двигаются. «Шестерка» пошла на обгон здоровенного трейлера, пролетела перекресток за секунду до желтого. «Волга» отстала. Мигалки у нее не было, а ломиться на красный через поток машин ринувшийся по Свято-Никольской, — изрядный риск.— Направо, в проходной, — распорядился Сорокин.— Понял.Свернули, прокатили сквозь двор, выехали на Стрелецкую улицу, узенькую и извилистую. На ней и вовсе машин не было.— Чистенькими едем, — сказал водитель. — С Катукова сюда поворота нет. Перекопано.— Все равно эту пора оставлять. В переулок вон у того фонаря. Перемяв снег, хребточком загораживавший въезд, вкатили в этот закрученный, непроезжий переулок.— Блин, — проворчал водитель, объезжая очередной сугроб, — тут уклон чуть не под сорок пять градусов… Если заюзим — хана.— Глуши. Покатались — и хватит.Мотор стих, «жигуль» уткнулся носом в очередной сугроб. Выскочили из машины, заторопились вниз.Переулок вывел на берег реки.Сорокин решительно двинулся к одному из черневших на берегу жестяных гаражиков, где приречные жители хранили зимой свои моторки. Отпер висячий замок, открыл створки. Рядом с «казанкой», лежавшей кверху брюхом на козлах, стоял снегоход «буран».— Взяли, — приказал Сорокин, — выкатываем на лед! Гараж за собой заперли. Пока Сорокин запирал, водитель заводил «буран».— Ну, пускай нас Андрей Ильич по дорогам шукает… — хмыкнул Сергей Николаевич, усаживаясь за спину водителя. — Арриба, компаньеро! Поехали!«Буран» сорвался с места и, пробуравив тьму над замерзшей рекой лучом фары, понесся по заснеженному льду, лихо подскакивая на торосиках, проскочил под автомобильным мостом и вскоре скрылся за поворотом рассекавшей город реки… ПОСЛЕДЕЙСТВИЕ Валерка открыл глаза с трудом. На веки будто пули кто-то наклеил. Тяжелющие, свинцовые. И голова была такая, что от подушки не поднималась. В суставах, мышцах, позвоночнике — ныло. Сердце тюкало, но как-то лениво, в полторы секунды раз.Память тоже работала вяло, перебирая какие-то неясные, мутноватые картинки, на которых запечатлелась не то реальность, не то сон. Какие-то отрывки, обрывки, куски без конца и без начала, которые никак не собирались во что-то понятное иПоследовательное.Глаза видели вокруг в общем и целом обычную обстановку. То есть ту самую комнату, где они с Ваней обитали уже полтора месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173