Похоже, любование «красным петухом» — своего рода инстинкт у рода человеческого. Индеец макуси, заполучивший коробок спичек, опасен для сухой степи. Поджигая траву без нужды тут и там, он может стать виновником гигантского степного пожара. В каждом человеке кроется пироман. Лагерный костер, разведен ли он по необходимости или просто так, удивительно греет душу. И с чего-то ведь началось, независимо от участия Прометея.
Есть доказательства, что erectus употреблял огонь уже около семисот пятидесяти тысяч лет назад; об этом говорят очаги, найденные на юге Франции. В Китае огонь употреблялся минимум полмиллиона лет назад.
Не мешает исправить широко распространенную в научной литературе, даже весьма солидной, ошибку, будто первые люди разводили большие костры для охраны своих стоянок от диких зверей. Ничего подобного! Звери ничуть не страшатся огня, в чем я не раз убеждался. Приведу несколько примеров.
Много лет назад у себя на родине, в провинции Хельсингланд, я был свидетелем сильного лесного пожара. Снимая с возвышенных мест участки горящего леса между озерками, я видел, как ведут себя животные. В частности, один лось довольно флегматично объедал кусты поблизости от охваченных пламенем пней и деревьев.
Лунной ночью на окраине рупунунийской саванны в Гайане я получил убедительное свидетельство того, что животные не боятся огня. Я записывал на магнитофон различные ночные звуки, в том числе голос американского филина (Bubo virginianus ), гнездящегося в кронах пальм по берегам речушек. Вдруг на опушке леса что-то зашуршало, я посветил фонариком и увидел светящийся глаз, приближающийся к лагерному костру, у которого мирно дремали мои спутники. Я стал подкрадываться к нежданному гостю, и вот уже каких-нибудь три-четыре метра отделяют нас обоих от костра. Это был всего-навсего любопытный тапир! Светя на него фонариком, я ущипнул за ногу моего товарища Эллиота Олтона, спавшего в гамаке. Открыв глаза, он прямо перед собой увидел тапира. Трудно сказать, кто из двоих был удивлен больше, но двухсоткилограммовый толстокожий зверь с грацией пьяного слона ринулся в кусты, удирая не от огня, а от опасных людей.
Необычный случай произошел в Гирском лесу в Индии, последнем прибежище азиатских львов. Я снимал львицу с двумя львятами, постепенно сокращая расстояние, причем дошло до того, что расшалившиеся детеныши свалили один из моих штативов и поточили зубки о кожаный чехол экспонометра. И вот однажды вечером, когда сопровождавшие меня сторожа Национального парка развели костер, чтобы погреться, из темноты явилась знакомая троица и легла на землю в трех-четырех метрах от потрескивающего пламени! Не очень-то это согласуется с такой цитатой из «Первых людей»: «Пылающие головни и свет костров, горевших всю ночь напролет, отгоняли даже самых свирепых из его [эректуса] четвероногих врагов». Или вот еще: «Даже очень свирепые звери боятся огня — факт, который человек прямоходящий, несомненно, понимал с самого начала». Хотел бы я знать, как родилось это заблуждение, — иного слова не подберу. Сколько раз писалось о том, как нахальные леопарды в Индии, не обращая внимания на пылающие очаги, пробирались в деревни и уносили собак, а в прошлом — даже людей.
Кстати, я проводил опыты с тиграми, которых сам вырастил в Швеции. Они спокойно подходили к огню и принюхивались к нему. Я даже боялся, как бы звери не опалили усы!
Еще одна цитата из «Первых людей»: «При виде надвигающегося огня животные забывали свой страх перед человеком и опрометью бежали туда, где пламени не было. Охотникам оставалось только приканчивать их копьями, дубинами и каменными топорами». Я уже говорил, что каменные топоры были не оружием, а орудием труда, и вообще все это драматическое описание словно взято из ранних фильмов Диснея.
Иное дело, что erectus мог использовать огонь, чтобы выгонять животных на открытое пространство, где было легче достать их копьями. Нечто в этом роде наблюдал я в Гайане, гостя у индейцев макуси. Подковообразная стена огня медленно наступала на стадо пекари, в котором было больше ста животных. В конце концов пекари начали отходить — без всякой паники, иначе индейцы скорее всего остались бы без добычи. Громкий треск пламени заглушал шаги подкрадывавшихся охотников, и они прикончили немалую часть стада. Скорее всего, так охотился и erectus .
Нетрудно представить себе, как первые люди открыли для себя употребление огня. Вызванный ударом молнии степной или лесной пожар мог застичь врасплох и поджарить или испечь животных. Группе erectus оставалось только воспользоваться сытной трапезой. Жареное мясо куда вкуснее сырого и легче переваривается человеческим желудком, что и было вскоре усвоено первобытными племенами. Они научились также ценить огонь как источник тепла: даже в тропиках выдаются студеные ночи. А когда erectus начал осваивать более холодные регионы, огонь и вовсе стал необходимым.
Жарить мясо — таков, очевидно, первый шаг erectus в области кулинарного искусства. А как насчет варки пищи? Черепков какой-либо посуды той поры не обнаружено. Однако варить можно было и без глиняных горшков.
Согласно все той же книге «Первые люди», в Терра-Амата очаги защищались от ветра каменными загородками. По правде говоря, жизнь в хижине, где гуляли сквозняки, была бы несносной из-за дыма. Вероятно, стены из воткнутых в землю веток накрывали шкурами, оставляя вверху дымовое отверстие, как это в прошлом делали в своих типи североамериканские индейцы. (Камни, лежащие по периметру хижин erectus , видимо, прижимали к земле края шкур.) Ну, а так называемые «каменные загородки»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77