Он еще успевает 12 апреля 1995 года переименовать ФСК в ФСБ, прежде чем в июле, после известных чеченских террактов в Буденовске, когда полетели головы многих руководителей (министра МВД В. Ерина, вице-премьера Н. Егорова и других), будет также уволен.
Казалось, что после президентской рубки, головы уже не возвращаются на плечи. Ан нет! Степашин лишь перебрался из-под опеки Ельцина под крыло к премьеру Черномырдину и возглавил Административный департамент аппарата Правительства. Не надолго. Вскоре он вновь в поле зрения президента, решившего, что в лице Степашина обретет идеального министра юстиции. Более того, в октябре 1997 года Президент подписывает Указ о передаче из МВД в ведение Минюста уголовно-исполнительной системы – сизо, тюрем, лагерей и пр.
Дальше – больше. Президент, посадив в кресло министра юстиции верного ему Степашина, явно решил превратить Минюст в главную опору своего режима. В зависимость к Минюсту и даже некоторое подчинение к нему попадают некогда всесильные органы безопасности. Минюст отбирает хлеб даже у нотариусов, взяв на себя «регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним».
Наступила эра Степашина – самого сильного силовика! Газеты запестрели заголовками «Степашин объединил силовиков», «Минюст набирает силу»… А Ельцин подписывает указ «О комиссии при Президенте РФ по противодействию политическому экстремизму». Ее координатор – Сергей Степашин. Куликов (МВД) и Ковалев (ФСБ) только ее члены…
Задумки власти понятны – придать новому «правовому» органу не только силовые, но и политические функции. Отныне все общественные объединения должны регистрироваться в Министерстве юстиции, которое наделено еще и правом контроля за их деятельностью и даже приостановления их функционирования через суд.
Допустим, КГБ был монстром, душившим общество. Не на этом ли основании он уничтожался именем демократии. Но вот позади шесть лет античекистского террора, бесконечной смены вывесок спецслужб России. И что же? Родился новый монстр, своего рода неоКГБ в лице Минюста, призванного «противодействовать политическому экстремизму» (читай – оппозиции).
Вовсе не случайно в октябре 1997 года власти вовсю заговорили о необходимости обратного слияния в одно ведомство с ФСБ и Службы внешней разведки (СВР), и Федерального агентства правительственной связи (ФАПСИ), что-де хоть отчасти компенсирует утрату «иммунной системы государства», коей был КГБ. Одновременно и в Думе родился законопроект «Об органах государственный безопасности».
Помимо чисто шкурных целей верхов, полагали депутаты Думы, просматривались в этом слиянии и положительные моменты: активизируется противодействие иностранным спецслужбам, внутреннему криминалу, исключается дублирование, сокращается разросшийся до неприличных размеров управленческий аппарат, расходы, что особенно важно для пустой казны государства российского.
Казалось бы, первыми будут приветствовать объединение сами ФСБ, СВР, ФАПСИ, ФПС… Ан нет – все в голос высказались против единой крыши, как было раньше в КГБ. И это естественно: не те уже были чекисты, выросшие в окружении предпринимательства и воспитанные в духе частнособственнических интересов, да и руководство подразделений, некогда составлявших единый коллектив КГБ, уже вкусило сладость власти единоначалия, оценило преимущества собственной бюджетной кормушки и привыкло жить порознь – почитай десяток лет минуло со времен коллективизма. Хлебать из собственного котелка сподручнее, чем из общего. Да и лампасы у многих со штанов слетят при объединении за ненадобностью.
Видимо, по этим и другим причинам дворцовое окружение уговорило президента повременить со слиянием. И даже более объективные государственники – левые в Думе – тоже сочли проект закона об органах безопасности преждевременным при этой власти.
Тем не менее, часть депутатов высказалась за слияние, за воссоздание той «мощной и действенной системы национальной безопасности, которая существовала в СССР».
Проблема объединенного демократического монстра неизбежно снова выйдет и уже выходит на повестку дня и в связи с намечающимся Союзом с Белоруссией, и выборными президентскими и думскими кампаниями, а, главное, все большим приближением к нашим границам военных блоков Запада, угрозой международного терроризма и прихода к власти криминала.
В июне 1998 года министр МВД Степашин уже сделал по тем временам ошеломляюще-рискованное заявление: «С сожалением можно констатировать новую фазу российской оргпреступности – этап легализации и вхождения во власть. Особенностью российской организованной преступности является активное использование методов уголовного терроризма для устрашения власти и конкурентов, достижения других целей».
Сказал точно, акцентировав необходимость укрепления власти. А вскоре и сам возглавил правительство. Как все, ненадолго…
БАРСУКОВ
Михаил Иванович Барсуков, 1947 года рождения, уроженец Липецкой области. Окончил Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР. После училища службу проходил в кремлевском полку. Был комендантом зданий правительства, заместителем коменданта Московского Кремля, заместителем начальника Главного управления охраны РФ. В 1992-95 годах – начальник Главного управления охраны (ГУО) – комендант Московского Кремля. С июля 1995 года – директор ФСБ. С августа 1995-го – член Совета безопасности РФ. Закончил военную академию им. М. В. Фрунзе. Генерал армии. Обладатель маршальской звезды.
По всем параметрам – кремлевский чиновник, профессионал-охранник, командно-штабной специалист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114