Да и откуда было знать, если Чебриков всегда ходил в гражданском костюме, не одевал орденов и уж вовсе не хвалился своими подвигами… В 1999 году он ушел из жизни.
Наверное, все, кто работал под началом Андропова и Чебрикова, скажут о них только добрые слова. Это мудрые политики и прекрасные организаторы. Фронтовики, награжденные многими высшими боевыми орденами, всегда просты в общении с молодыми чекистами. Они были в полном смысле нашими духовными наставниками.
Почти 35 лет жизни я отдал КГБ и не жалею об этом. Я пережил десять руководителей КГБ-МСБ-МБ-ФСК-ФСБ.
Когда меня уволили, не скажу, что уходил я с хорошим настроением, но чувство удовлетворения было – что-то и я сделал в жизни. Несмотря на ельцинский вандализм и крушение идеалов, я по-прежнему остаюсь человеком-коллективистом. В отличие от разрушителей, коммунистов-перевертышей и «демократов», мне не в чем упрекнуть себя. Я всегда соизмерял свои поступки с интересами общества и только потом думал о личном.
С приходом на работу в КГБ Карелии и появившейся возможностью доступа к архивам я невольно стал «первооткрывателем» закрытой доселе темы – в печати появились мои очерки о деятельности погибших чекистов в разные годы, особенно в войну, они десятилетиями числились «пропавшими без вести». По оперативным соображениям в течение длительного времени органы госбезопасности не могли, не имели права раскрывать «как это было».
Так спустя полвека родная сестра узнала, что ее брат, бывший гимназист, 18-летний Вячеслав Тервинский, первый комиссар Карелии и начальник контрразведки Олонецкого ГубЧК, попал в засаду и был зверски замучен белогвардейцами… Мой первый очерк вызвал неожиданный резонанс, – Тервинскому был поставлен памятник.
Позднее появились мои книги – «Ухожу на задание» и «Не пропавшие без вести».
Вот один из героев. В 1941 году лесоруб поселка Деревянного, финн Бруно Вальюс, уйдет добровольцем в спецотряд и станет чекистом-разведчиком (спустя два десятилетия из этого же поселка Андрей Николаев уйдет в летное училище и станет космонавтом-4). Бруно Вальюс 15 раз успешно переходил линию фронта, проникал в оккупированный финнами Петрозаводск, выполнял задания… С шестнадцатого задания не вернулся. Он как будто чувствовал, что погибнет, и, уходя, оставил письмо потомкам. Оно мне напоминает аналогичное письмо известного разведчика Николая Кузнецова: «Я люблю жизнь, я еще молод, но если для Родины потребуется моя жизнь, я отдам ее за свет в дорогих мне окнах».
Письмо Бруно Вальюса:
«Дорогие мои! Это письмо я пишу накануне длительной командировки… Не скрою, мне будет тяжело… Думаю, вы поймете меня… Сейчас война. В такое время особенно остро чувствуешь, как много в жизни ты не сделал, как много проглядел, в чем ошибался, сколько прекрасного не заметил… Я никогда не умел ни говорить, ни писать сентиментальные слова. И не время для этого. Все подчинила железная рука войны. Трудно сейчас жить… Было бы смешно и глупо говорить в утешение что-нибудь другое, кроме этих коротеньких слов: – Подождите до Победы!
Ожидание – большое искусство. Ждать – это прежде всего сильно и неизменно любить, уметь хранить это чувство для самой счастливой минуты, не расплескать, не раздать его по мелочам, по капле. Ждать – значит верить в Победу нашего дела, в Победу над фашистской сволочью и, наконец, чем-то конкретным приблизить Победу, день нашей встречи… Но если моя командировка затянется… не вычеркивайте меня из вашей памяти…»
Он погиб в 22 года, не изведав счастья Победы, счастья встречи с любимой. Еще через 25 лет я нашел Ее и передал Ей это письмо…
А вот письмо 1975 года из села Малые Клещи Житомирской области от Тимофея Ивановича Степанчука. Его невозможно читать без волнения:
Почти четверть века я посвятил сбору данных о «без вести пропавших».
Жизнь продолжается! А я все думаю о том, чтобы все, кто не пришел с войны, «не пропали без вести». Есть и такие, о которых нет вестей – ни в архивах, ни в воспоминаниях. Надо найти их! Разыскать места их гибели, поставить им памятники и обелиски! На нашей Земле, так обильно политой кровью, не должно быть безымянных могил…
Жизнь умирает, когда заканчивается борьба. А она не закончена. Борьба идет. Непримиримая, жестокая, повседневная…
Жизнь продолжается!
Незадолго до своей кончины тяжело больной Юрий Владимирович Андропов написал свои последние стихи:
Да, все мы смертны, хоть не по нутру
Мне эта истина – страшней которой нету,
Что в час положенный и я, как все, умру,
И память обо мне сотрет седая Лета.

Мы бренны в этом мире, под луной,
Жизнь только миг, небытие – навеки.
Кружится во Вселенной шар земной,
Живут и исчезают Человеки.

Но сущее, рожденное во мгле,
Неистребимо на пути к рассвету.
Иные поколенья на Земле
Несут все дальше жизни эстафету.
Это его Реквием… Это Реквием всем чекистам…
Прощай, КГБ!
Об авторе
Яровой Аркадий Федорович, 1935 года рождения, полковник госбезопасности в отставке. В органах КГБ СССР проработал около 35 лет. На оперативной работе в Карелии и Армении, – розыск госпреступников, борьба с терроризмом, национализмом и идеологической диверсией. Последние 10 лет старший инспектор-аналитик, главный редактор Сборников КГБ СССР и «Вестника контрразведки». Участник операций по обезвреживанию террористов, захвативших пассажирские самолеты с заложниками в Петрозаводске и Хельсинки; по розыску и пресечению деятельности армянских националистов, осуществивших 8 января 1977 года взрывы Московского метрополитена, помещений близ площади Дзержинского и Красной площади, по предотвращению трех взрывов на Курском вокзале в канун 60-летия Советской власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114