Мы рассудили: высокое звание Щербакова будет необходимо для дальнейших контактов с командованием военного округа и армией вообще, которые, как мне представлялось, возможно, будут крайне необходимы на случай «великого прозрения» одураченных. Тут учитывалась и психология истинно военных людей, избравших профессию защищать Родину. Они свои звания выслужили собственным горбом, тяжким ратным трудом, мотанием по отдаленным глухим гарнизонам или обледенелым пирсам на занесенных снегом по самые коньки крыш заполярных военных базах нашей страны. Для настоящих офицеров, заплативших всей жизнью за верность единственной присяге и за свои крупные, тканые золотой ниткой звезды на погонах, прямодушного и доверительного контакта быть не могло с публикой, одетой в опереточные генеральские мундиры, полученные от нынешних властителей, к примеру, за однодневный визг и крики «караул!» 19 августа 1991-го.
Другим кандидатом в замы к Собчаку был профессор Васильев из Института инженеров железнодорожного транспорта, этот недавний конкурент «патрона» на пост председателя. Выступал он всегда независимо и к Собчаку, особенно после своего поражения на выборах, относился с демонстративно-завуалированным презрением. Подобное отношение, если их не связать веревкой общих интересов, могло в дальнейшем, по мнению компьютера средней мощности, сильно вредить «патрону». Кроме того, вся троица — Собчак, Щербаков и Васильев, — были профессорами, докторами разных наук, этакая материализованная мечта технократии и победа просвещенности над темной духотой клаустрофобии «малограмотных функционеров», как все писали в своих предвыборных программках.
Правда, в области знаний муниципального хозяйства города, которым они дерзко собирались управлять, все трое имели опыт и замашки вихрастых активистов пионерского отряда, тем не менее, это нисколько их не смущало. Личность профессора-адмирала Щербакова все же вселяла определенную надежду. В прошлом боевой офицер, командир атомной подводной лодки, он обладал таким набором качеств, которые просто заставляли его уважать. Когда адмирал стал замом Собчака, помню, во время приема одной итальянской делегации после долгих разговоров, как обычно, ни о чем, в основном общеобразовательного характера, итальянцы, желая получить стандартный шанс для приоритета в дальнейшем, пригласили его посетить Италию, используя как аргумент то обстоятельство, что он никогда эту страну не видел. Тут логично пояснить: из опыта и теории международных контактов все переговоры, происходящие на чужой территории, как правило, заканчиваются уступками в ущерб собственным интересам. Это одна из основных причин, по которой руководящие деятели, не торгующие в угоду своим потребам интересами города, народа или страны в целом, воздерживаются от личных поездок за рубеж. Как известно, политическую репутацию в конечном счете формируют факты, но не средства, а дома и стены помогают. Поэтому после поступившего от итальянцев предложения я с интересом покосился на Щербакова, ожидая его реакции. Адмирал улыбнулся этакой пренебрежительно-обворожительной улыбкой завсегдатая двора времен казненного Людовика ХVI, поблагодарил за приглашение и, посетовав на полное отсутствие времени, отказался, доброжелательно сообщив равнодушным тоном, что общее впечатление об Италии имеет, так как много лет рассматривал со всех сторон этот выдающийся на много сот миль в Средиземное море полуостров-"сапог" в перископ своей атомной подводной лодки. Как ни покажется странным, но гости посмотрели на улыбчивого, миролюбивого, седовласого профессора-подводника с нескрываемым уважением.
Кандидатуру третьего зама, как уже говорилось, Собчак нашел сам, но перед этим мною «патрону» было замечено, что своими данными третий заместитель должен разбавлять академизм профессорской тройки на случай массированной нацеленной критики. Возможно, поэтому Кучеренко со своим разбитным мандатным набором и был приписан к этой малопьющей, но почтенной портретной галерее. Так вот, именно Кучеренко первым заговорил с Собчаком о доблестях своего милицейского предводителя Травникова, напрямую ляпнув, что получить согласие от председателя Исполкома Щелканова о назначении Травникова начальником ГУВД он, Кучеренко, берет на себя. Помню, Собчак с ехидцей поинтересовался, как ему удастся это сделать, если Щелканов узнает, что «патрон» тоже согласен. Подобное совпадение мнений может насторожить главу исполнительной власти города. Кучеренко, не понимая, к чему клонит «патрон», с жаром сознался, что с «Бродман он уже перетолковал, и она согласна», а раз так, то Щелканов возражать не станет. При упоминании фамилии Бродман «патрон» уставился на меня. Я, перехватив взгляд, стал изображать детальное рассматривание захватанной руками полировки стола. Как только бравый Кучеренко ушел, «патрон» потребовал объяснений. Мне было немного известно об этой пожилой даме без определенных занятий. Она, по-моему, даже не числилась официально в штате Щелканова, но исполняла задания по классу его наперсницы и психолога, беседуя и тестируя всех абитуриентов на разные вакансии, после чего выдавала свои заключения. Ввиду, как мне казалось, малозначимости этой дамы и ее постоянного шатания по коридорам я Бродман в расчет не принимал, а о степени безоговорочного влияния на Щелканова этой крашенной под вокзальную буфетчицу старушенции, как поведал Кучеренко, просто не подозревал.
— Плохо! — заметил мрачно «патрон». — Недорабатываете! Раз совершенно неизвестные люди делают кадровую политику в городе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158