– Мы с ребятами сидели в столовой, когда он вошел и остановился у дверей. Он выглядел большим, нескладным и совсем юным. И явно не знал, куда деть собственные руки. Но меня потрясло другое – карелинский взгляд. Это был взгляд человека, который абсолютно точно знает, чего он хочет. Тогда Карелин только подбирался к взрослой сборной. Но уже в олимпийском году мне было ясно, что он пришел в команду надолго».
Сторонников того, чтобы в супертяжелом весе на Играх в Сеуле выступал Карелин, было не так уж много. Тогда на главную в команде роль с полным правом претендовал двукратный чемпион мира Игорь Растороцкий. Но отборочный чемпионат СССР Растороцкий проиграл. Однако ему оставили шанс: вопрос о том, кто именно поедет в Сеул, должен был решаться в специально организованном турнире.
Может быть, именно тогда сам Карелин понял и сформулировал для себя основную истину: «Жизнь дает шанс каждому. Важно, чтобы ты сам был готов к этому». Последнюю отборочную схватку с Растороцким Карелин выиграл.
И в Сеуле, когда в команде встал неизбежный вопрос о том, кто понесет на церемонии открытия Игр командное знамя, Мамиашвили предложил кандидатуру дебютанта. То было определенным риском. Издавна повелось доверять знамя тем, чья победа на Играх не вызывала ни малейшего сомнения у окружающих.
Мамиашвили, тогдашний капитан борцовской сборной, так объяснил, почему он назвал имя Карелина: «Когда Саша боролся с Растороцким – ту самую, решающую схватку, – немногие знали, что у него серьезно травмирована рука – треснула кость. Я видел, как он боролся. И понял, что, если для победы в Сеуле понадобится умереть на ковре, Карелин умрет, но не проиграет».
В Сеуле в финале Александр еще за тридцать секунд проигрывал поляку Грабовскому один балл, но в итоге победил.
Через четыре года в Барселоне Карелин снова был знаменосцем, сменив к тому же на посту капитана команды Мамиашвили. Правда, знамя было другим – белым – Объединенной команды. Однако парадоксально, более единой наша команда не была, пожалуй, никогда. Для себя они по-прежнему, пусть и в последний раз, были одной командой.
В четырех схватках из пяти Карелин победил досрочно: за полторы минуты отправил отдыхать канадца Эндрю Бородоу, за две с небольшим – кубинца Россела Меса. На румына Иона Григораша ушло 15 секунд. В финале же чемпион мира, двадцатикратный чемпион Швеции Томас Юханссон продержался не дольше канадского борца. И лишь финна Юху Ахокаса Карелин победил по баллам.
«Когда я стоял на пьедестале, – вспоминал Карелин, – то больше всего в жизни хотел бы услышать советский гимн. Мы на нем выросли. А на новых гимнах должно вырасти новое поколение».
Через год после Игр в Барселоне Карелин в пятый раз подряд стал чемпионом мира. И только по возвращении команды из Стокгольма в Москву стало известно, что на протяжении всего чемпионата он боролся со сломанным в первой же схватке ребром.
Тот чемпионат в какой-то мере стал историческим для журналистов. Давнему карелинскому визави Юханссону, официально заявившему накануне чемпионата о своем уходе, впервые удалось размочить сухой счет своих поединков с Карелиным: в предпоследней схватке, отчаянно стараясь схватить российского борца за ребра, швед отыграл балл, ставший на следующий день причиной появления целого фоторепортажа в стокгольмских газетах. «Вот он, этот момент!» Ниже стояло: «А вот то, что произошло чуть позже».
На остальные снимки шведам лучше было не смотреть.
Когда в Москве Карелина спросили, почему из-за травмы он не снялся с соревнований, ответом был непонимающий взгляд: «Сняться? Я же капитан!» В этой фразе было все. И ответственность за свою команду, впервые выступающую на мировом помосте под российским флагом, и гордость за уже завоеванные ею пять побед на чемпионате Европы в Стамбуле, и много чего еще, включая жалость к Юханссону, которому он, Карелин, испортил праздник. («Мне действительно его жалко. Ведь если разобраться, именно я последние пять лет хорошему мужику кровь порчу».)
Правда, шведу Карелин неудачу «компенсировал». Во время чемпионата в Финляндии Александр осчастливил здоровенного подтянутого мужчину, державшего за руку ребенка. Карелин расписался тому на протянутых майках и бейсболках, прощаясь, хлопнул мужчину по плечу. То был Юханссон!
28 марта 1996 года в Будапеште в полуфинале девятого для себя чемпионата Европы Карелин вновь был травмирован. В поединке с белорусским борцом Василием Дибелко у него оторвалась большая грудная мышца. Травму нельзя было даже обезболить – мышца оторвалась прямо под плечевым суставом, и слишком велик был риск затронуть нервные окончания. Сняться с турнира Карелин отказался категорически.
Кроме обычных капитанских аргументов («Вышел на ковер – борись»), был и еще один: с трибуны за Карелиным наблюдала его жена Ольга. Потом он скажет: «Очень тяжело бороться, когда на тебя так смотрят». И только посадив Ольгу на самолет, Карелин поехал в госпиталь.
После операции, которая шла почти три часа (только из гематомы откачали полтора литра крови), ведущий хирург Венгрии Иштван Беркеш сказал, что полноценно тренироваться Карелин сможет через два месяца. До Игр в Атланте оставалось три с небольшим месяца.
Карелин очень долго взвешивал все «за» и «против» того, чтобы продолжать бороться. Он попросил, чтобы подробные данные об операции не публиковались хотя бы пару месяцев. И чтобы шрам был не слишком большой. Хирурги, оперировавшие Александра – Беркеш и Аттила Павлик, сдержали слово. А после Игр Карелину из Венгрии прислали поздравления от имени всех сотрудников больницы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152