Хаген и Джонс встречались на лужайке только однажды. Это произошло во время Флоридского земельного бума в 1926 году, и Хаген уговорил своего бизнес-менеджера устроить ему матч с Джонсом, имевшим тогда репутацию величайшего гольфиста мира. Условия матча требовали, чтобы он проводился до семидесяти двух лунок, причем половина их должна находиться на курсе, выбранном Хагеном, и половина на курсе, выбранном Джонсом. Примерно в середине матча Джонс испытал потрясение, когда мяч, ошибочно посланный Хагеном, исчез среди пальмовых листьев и через какие-то мгновения приземлился в непосредственной близи от вешки. «Я просто не мог заставить себя играть», – жаловался потом чудо-мальчик из Атланты. Матч закончился со счетом 12:11 в пользу Хагена и принес ему 7600 долларов, самый крупный куш в тогдашней истории гольфа. Неудержимый Хейг тут же отправился в город и потратил 800 долларов на приобретение платиновых с алмазами запонок, которые поднес в подарок побежденному Джонсу.
Дело в том, что величие Хагена определялось не одними победами, одержанными им на площадке для гольфа, но и тем, как он добывал их. Он демонстрировал волнующий гольф, и нередко, выбравшись из недр одного несчастья, тут же попадал на грань другого. Но всегда в крайней ситуации второй удар его являлся исправлением первого. Однажды Хаген признался в том, что рассчитывает совершить «по меньшей мере семь ошибок в каждом круге. «Поэтому, когда я сделал плохой удар, то не волнуюсь из-за него». И сделав очередную «ошибку», Хейг просто уверенно подходил к мячу и ударял по нему, совершая очередное из своих «чудесных» спасений, зачастую представляя их более трудными, чем они были на самом деле. Томми Армор, удивляясь коварным ударам Хагена, сумел только сказать: «Движения Уолтера точны, как аптекарские весы».
В игре, полной хитростей и уловок, Хаген был совершенным исполнителем и мастером. Это была игра, которую обыкновенные смертные понять не могли, и многие испытывали шок, оказавшись перед лицом его психологической атаки, начинавшейся с непринужденной и задиристой фразы: «Ну, кто будет вторым?», произносившейся в ту самую минуту, в которую он входил в клуб. В финале ПГА 1926 года, во встрече с Лео Дигелем, Хаген, положив мяч в лунку с расстояния шесть и восемь футов, отказался забивать мяч Дигеля с двадцати дюймов на восемнадцатой. Дигель, не сомневаясь в том, что Хаген заметил нечто незамеченное им, начал исследовать окрестности лунки в поисках скрытых дефектов. По правде говоря, таковых не было вовсе. Но Дигель был полностью убежден в том, что какая-то ловушка здесь имеется, но он не заметил ее. Он ударил очень осторожно, но промахнулся. И проиграл весь матч, уступив победу – вы уже догадались – Хагену.
Другой случай, получивший широкую огласку, произошел перед Открытым первенством США 1919 года, и один из доброжелателей, оказавшись на одном «водопое» с Хагеном, посоветовал ему оставить ночные развлечения, осторожным тоном заметив: «А ваш противник уже давно в постели». «Знаю, – ответил уверенно Хаген, – но он не спит». Так и было, когда Хаген был рядом, никто из его соперников не мог уснуть. Легенда о Хагене стоила ему двух-трех ударов в каждом круге, так как противники считали его непобедимым.
Однако при всех его достижениях величайшим вкладом Хейга в игру стала его борьба за достоинство гольфистов, а заодно и всех спортсменов. В те годы, когда к профессиональным спортсменам относились как к прокаженным и создавали им соответствующие условия, сэр Уолтер повернулся ко всем прочим «сэрам» и бросил вызов священным правам установившегося обычая, завоевав права граждан первого сорта для профессиональных гольфистов.
Но главный момент, о котором рассказывают снова и снова вокруг лагерных костров гольфистов, настал, когда Хаген отправился в Англию, чтобы впервые принять участие в открытом первенстве этой страны, происходившем в королевском и старинном клубе «Сент-Эндрюс». Непринужденно шагавшего к входной двери клуба Хагена встретил на пороге один из лакеев. И преградив ему дорогу, указанный джентльмен надменно молвил: «Простите, сэр, но профессионалам в клуб вход воспрещен. Если вы будете так любезны, я проведу вас к вашей раздевалке». После чего, сверкая начищенными медными пуговицами на ливрее, он направился к отведенному для профессионалов помещению, где показал Хагену его «шкафчик», представлявший собой вбитый в стену колышек. Кровь бросилась в лицо Хагена. Не говоря ни слова, он повернулся и прошествовал к ожидавшему его лимузину. «Подвезите меня к входной двери клуба», – приказал Хаген шоферу.
Оказавшись возле входной двери, он обратился к надменному лакею, только что, какие-то секунды назад, помешавшему ему войти в клуб: «Я переоденусь в своем автомобиле», – произнес он столь же высокомерным тоном. И так он и поступил, переодеваясь каждый день в автомобиле за опущенными шторами из смокинга в спортивный костюм. Вскоре после этого возведенные обычаем стены рухнули, и профессионалам разрешили доступ в клуб.
Как сказал Арнольд Палмер в 1967 году на торжественном обеде в честь Хагена: «Если бы не вы, этот обед происходил бы в помещении для профессионалов, а не в бальном зале».
Таким был Уолтер Хаген, человек, всегда понимавший гольф – и жизнь – самым интересным образом. Человек, который, по словам давнего его друга Фреда Коркорана «нарушил одиннадцать из Десяти Заповедей». Человек, первым из гольфистов заработавший миллион долларов и потративший два, и при этом стилем, блеском и содержанием своей игры сделавший для профессионального гольфа то, что Бейб Рат сделал для профессионального бейсбола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152