Люгер ошибся,
приняв свечение над пропастью за багровый туман. Кроваво-красным было само
пространство этой бесконечной и бездонной дыры, возле которой казалась
нелепой даже мысль о каком-либо движении, времени, изменении, судьбе...
Замок стоял несокрушимый и безмолвный, словно последний бастион
упорядоченности на краю мертвой Вселенной. Стервятник не был малодушен, но
его потрясло и подавило величие того, что таинственно и безразлично, как
сама вечность, противостояло теперь его жалкой, трепетной, краткой и почти
беззащитной жизни...
Подавленный, но до сих пор не утративший надежды, он обратил свой
взор к замку. Казалось, черная капля упала когда-то с фиолетовых небес, да
так и застыла, не успев растечься по гладкой каменной поверхности. Одним
своим краем скала нависала над пропастью, а к замку вела извилистая дорога
со множеством длинных пологих ступеней. По обе стороны дороги были видны
ряды столбов с каменными изваяниями на вершинах, выполненными с
нечеловеческим совершенством. Среди столбов шевелилось то, что Люгер
поначалу принял за клубки черных лоснящихся змей. Приблизившись, он увидел
извивающиеся языки холодного черного пламени.
Возможно, замок был местом ужасных чудес, но и в безлюдье на краю
бездны Стервятника не ожидало ничего, кроме медленной смерти. Больше, чем
неведомая опасность, его пугало мертвящее однообразие, господствовавшее
вне этого места.
Он стал подниматься по дороге, спиралью обвившей скалу. Почти все его
силы ушли на многочасовой подъем к замку. И опять здешняя природа сыграла
с ним неприятную шутку. Скала оказалось невероятно высокой, а замок вблизи
стал похожим на город, расположенный внутри крепостных стен. Очертания его
башен, мостов и арок дрожали, словно были сотканы из миражей; но даже то,
что не ускользало от взгляда Люгера, напоминало ему зыбкие видения
вымершего мира, запутавшегося в тысячелетней паутине. Странная,
немыслимая, извращенная архитектура, несоразмерные части, соединенные
маниакальным творцом в дисгармоничное и упадочное целое, одним словом,
город на скале угнетал пришельца, как кошмарный сон, оставивший след в
реальности...
Всякий раз, оказываясь на краю пустоты, Люгер бросал взгляд вниз, в
багровую бездну, и удивлялся тому, какой все более далекой становилась
черная гладкая твердь, превратившаяся вскоре в мир одного крошечного
круглого зеркала. Стервятник на мгновение почувствовал себя так, будто
очутился среди вечного холода звезд, но здесь не было звезд, только
мерцающие опрокинутые болота, в которых ничего не менялось, висели над его
головой.

Поднявшись, наконец, к замку, Слот не увидел ни подъемных мостов, ни
ворот, ни даже сточных канав. Спиральная дорога вывела его к узкой черной
щели в гладкой замковой стене. Что-то блестело в глубине этой щели и когда
он вошел в нее, держа перед собой меч, то клинок вдруг стал укорачиваться,
как будто его проглатывал мрак. После минутного колебания Люгер протянул
руку к невидимой и неощутимой границе и увидел, что за нею исчезают его
пальцы, а затем и вся кисть. Ему вдруг стало неуютно и почти нестерпимо
страшно. Причина этого страха находилась где-то по другую сторону
невидимой двери... Что-то коснулось его руки, протянутой в сумеречное
покрывшись липким потом.
Слот повернулся к свету и увидел, как на руке тают незнакомые ему
бледно-фиолетовые знаки. Не было причин для ужаса, кроме необъяснимого
влияния, исходившего от замка... Люгер вернулся к отмеченной столбами
дороге и долго смотрел на океан пустоты, расстилавшийся перед ним. В ней
не было никакой угрозы, одно лишь неизменное и вечное НИЧТО. Собственные
сомнения показались вдруг Люгеру почти смешными.
...Одним быстрым движением он преодолел невидимую границу, отделявшую
внутреннюю часть замка от остального подземелья, и оказался в мире гулких
неясных звуков, недвижимого затхлого воздуха, лиловых сумерек, в которых
таяли призрачные башни и дробились очертания темных куполов. Непонятно
было, откуда сочится лиловый свет. Ноги Стервятника утопали в серой пыли,
которая была прахом и пеплом. Перед ним был мертвый и, может быть, даже
нереальный город. Последнего он опасался меньше всего. Призраки могли
испугать, но смерть приносило нечто другое... Люгер ощущал здесь
присутствие чего-то гнусного, злокозненного, гнетущего и смертельно
опасного. Оно находилось по другую сторону растерянного рассудка и
подверженных обману чувств. Несмотря на проснувшиеся в нем инстинкты
животного, вопившие о самосохранении, Стервятник отправился на поиски
этого средоточия зла и его путеводной нитью стал собственный страх.
Он не сделал и двадцати шагов, как заметил белое пятно в серо-лиловой
долине, пролегавшей между двух гигантских зданий, увенчанных
четырехгранными шпилями. Сердце тревожно защемило в его груди, когда он
понял, что светлое пятно - это платье Сегейлы, наполовину засыпанное
пеплом. Стервятник поднял его и не знал, утешаться ли ему тем, что на
платье не оказалось крови. Кто-то привел сюда и насильно раздел здесь его
женщину, - Люгер пока еще не допускал мысли о том, что Сегейла могла
сделать это сама. Ярость, почти столь же сильная, как тревога, зажглась в
нем разрушительным пламенем. Тяжелым затравленным взглядом обвел он
окружавшие его стены. Треугольные окна были черны и пусты;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137