Увидев венок, Люгер вздрогнул,- настолько
мрачной показалась ему эта живая и далеко не благоухающая
рама...
Внезапное превращение Алфиоса из любителя острых ощущений,
авантюриста, придворного повесы, тратившего унаследованные
деньги на многочисленных любовниц, редкое оружие, лошадей и
содержание трех роскошных домов в Элизенваре, не считая
загородного поместья, в смиренного последователя Шуремии,
канонизированного церковью еще в 1696 году, удивило даже юного
Люгера, а при дворе короля Хетмека произвело настоящую сенсацию,
однако пути ордена, как и пути самого святого Шуремии, были
неисповедимы и Алфиос довольно быстро обзавелся генеральской
мантией, несмотря на интриги своих противников в Валидии и
Адоле.
Люгеру были известны как минимум две версии, по-разному
объяснявшие произошедшее. В соответствии с первой из них, Алфиос
вынужден был бежать в западное королевство Адолу после того, как
попал в весьма неприятную историю, в которой были замешаны
несколько министров, два высокопоставленных члена Серой Стаи,
сама королева Ясельда и посол Морморы Бавул. Быстрое продвижение
Алфиоса вверх по иерархической лестнице ордена объясняли его
давними связями с богатейшими фамилиями Адолы и самой верхушкой
ордена, однако Люгеру казалось, что этого все-таки недостаточно
для того, чтобы получить генеральский сан. Слот был свидетелем
нескольких тайных встреч Алфиоса с неизвестными ему людьми еще в
Элизенваре и позже вынужден был признать, что знает о друге отца
смехотворно мало. Да и был ли тот другом? Порой Стервятник
сомневался и в этом...
Согласно второй версии, Алфиос, пресытившись жизнью, которую вел
в Валидии, добровольно отправился в изгнание и был обращен в
истинную веру в Фирдане, столице Адолы, странствующим
проповедником по имени Хемис, оказавшимся тогдашним генералом
ордена Святого Шуремии. Чуть позже Хемис был похищен группой
разорившихся ренегатов, требовавших у баснословно богатого
ордена выкуп за освобождение генерала. Поговаривали о том, что
Алфиос сам подстроил это похищение, и Люгер не исключал такого
варианта событий.
Офицеры ордена не спешили платить за похищенного генерала и,
видимо, потом кто-то намекнул Хемису на это обстоятельство,
сыгравшее немаловажную роль в дальнейшей судьбе Алфиоса. Во
всяком случае, именно Алфиос спас жизнь Хемису, воспользовавшись
своими связями с преступным миром Фирдана, и, кроме того,
захватил похитителей. Все они бесследно исчезли еще до встречи с
генералом в тюрьме ордена, а Хемис, человек строгих правил и,
наверное, немного наивный, проложил Алфиосу путь к унаследованию
своего положения. Конечно, последовавшая вскоре смерть Хемиса
могла вызвать кое-какие сомнения у непредвзятого наблюдателя,
но, если бы таковой и нашелся, он счел бы смертельно опасным
искать подтверждение своим подозрениям...
Люгер остановился перед крайней нишей, в которой находилась
только одна восковая фигурка, заключенная в сложный
многоугольник, обозначенный на камне золой. Он увидел, что у
фигурки нет лица. Что-то неодолимо притягивало к ней его
внимание. Потом он понял, почему так заинтересовался ею. Фигурка
была раскрашена в цвета его рода... Стервятник долго стоял,
испытывая почти детский страх перед тьмой, клубившейся в углах
склепа. У него почти не было сомнений в том, что восковая
скульптура изображает не его, но тогда кого же? Слот смотрел на
нее, запоминая пропорции, форму головы, тщательно изображенную
одежду, давно вышедшую из моды... Потом он протянул к фигурке
руку, но пальцы наткнулись на невидимую преграду, твердую, как
сталь. Люгер выругался и почувствовал, что горячий воск,
стекавший со свечи, коснулся его кожи...
Глава восьмая
ЛОЖЕ ЛЮБВИ
Он установил свечу на полу, сел на крышку ближайшего саркофага и
попытался изменить ситуацию, пользуясь техникой, заимствованной
у Алфиоса.
Постепенно его ум освободился от изматывающих и бесплодных
мыслей, блуждавших в лабиринте, из которого не существовало
выхода. Сознание стало похожим на абсолютно прозрачное
пространство, а в глубине его лежала бесконечно тонкая преграда,
как дно безбрежного океана. Эта преграда пахла враждебностью и
вечным пленом. Опускаясь все ниже и ниже, он оказался перед нею
и ему показалось, что он нашел место, где зарождаются его
собственные мысли и, одновременно, самые черные сны. Они
приходили из-за преграды, вздуваясь на ней гигантскими пузырями,
и, оторвавшись, всплывали кверху... Ему удалось
воспрепятствовать их рождению и тогда он увидел, что на самом
деле они приходят извне и у него вообще никогда не было СВОИХ
мыслей...
Так он достиг полного безмолвия и непогрешимой ясности. Иногда в
этом состоянии он начинал действовать,- без сомнений и оглядки,
так, словно его направляла высшая сила, проводником которой он
был и которой полностью вверял свое слепое существо. Тогда он
действовал с удивительным совершенством, пока разум его
оставался безмолвным, но поддерживать это состояние ему
удавалось нечасто и очень недолго.
Теперь его разрушила такая мелочь, как тоскливый вой Газеуса,
донесшийся снаружи. Люгер снова был пойман в ловушку непрерывно
метавшихся и, в общем-то, однообразных мыслей, однако ему
показалось, что он успел получить подсказку или хотя бы намек на
подсказку.
Намек содержался в мимолетном видении, в котором он занимался
любовью с женщиной на чьей-то могиле... Каким-то образом это
должно было многое изменить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21