— Пожалуй, в этих условиях пехоте лучше форсировать Днепр рассредоточенно на лодках и плотах, чем на понтонах. Немецкому «фокке-вульфу» приходится гоняться чуть ли не за каждым солдатом!В это время взрыв поднял огромные столбы воды рядом с одним из плотов. Казалось, взрывной волной плот уже разметало на части. Но двое солдат со станковым пулеметом оставались на нем и продолжали плыть.А передовые отряды уже достигли противоположного берега и вступили в неравный бой. Сквозь пулеметный и автоматный треск, сквозь гул орудий доносилось солдатское «ура!». Затем оно потонуло в шуме боя.На следующий день от командиров частей, высадившихся на правом берегу, стали поступать тревожные вести: враг подбрасывал новые силы. Командир 75-й гвардейской Бахмачской стрелковой дивизии генерал-майор В.А. Гориншый, чьи подразделения вели бой за расширение плацдарма, попросил разрешения приостановить атаки и перейти к обороне.Многим генералам и офицерам на КНП командующего положение стало казаться непоправимым. Но Иван Данилович не растерялся.— Плацдарм расширять! — приказал он по радио Горишному. — Высылаю подкрепления, поддержу огнем и сам переправляюсь к вам.— Товарищ двадцать первый, вам не время переправляться. В нас не сомневайтесь. Если будет нужно умереть на плацдарме — мы готовы, — прозвучал голос комдива в эфире.На правом берегу Днепра ни на минуту не прекращался ожесточенный бой за расширение плацдарма. Решался исход операции. Успех во многом зависел от храбрости и мужества солдат и офицеров. В такие критические минуты боя многое решал личный пример командиров. И генерал Черняховский отдавал себе отчет, что командующий имеет право рисковать только в исключительно критических случаях.На левом берегу Днепра заработала наша артиллерия. Днепр окутала сплошная дымовая завеса. Стало так темно, будто день превратился в ночь. Непрерывно над головой жужжали вражеские пули, осколки впивались в борта лодки, на которой переправлялся Черняховский.— Смелее гребите, товарищи! — подбадривал генерал бойцов. — Немец еще не отлил пулю для вашего командарма!..Слова Ивана Даниловича прервал глухой взрыв. Раздался стон. Осколками вражеского снаряда был смертельно ранен рулевой. Его тотчас же заменил другой солдат. И вскоре лодка стукнулась носом о крутой берег.Командарма встречал генерал Горишный. Увидев первым прыгнувшего с лодки майора Комарова, он сказал ему с упреком:— Что же это вы делаете, товарищ адъютант?! Зачем переправили сюда командующего? Ведь на плацдарме положение неустойчивое.— Приказ. Ничего не мог сделать, товарищ генерал, — ответил Комаров.Среди бойцов быстро разнеслось, что с ними на правом берегу командующий. Активнее стала действовать артиллерия с левого берега, она поставила неподвижный заградительный огонь впереди и на флангах частей дивизии Горишного. На контратакующего противника обрушился шквал огня. Неоднократные попытки врага сбросить высадившиеся части обратно в Днепр успеха не имели. Плацдарм не только удержали, но и расширили. Вскоре генерал Горишный доложил об успешном захвате второго плацдарма в районе восточнее села Глебовна.Армия продолжала упорную борьбу с наседавшим врагом, отбивала его многочисленные контратаки.Успешные наступательные бои войск генерала Черняховского позволили к концу сентября овладеть плацдармом на правом берегу Днепра, севернее Киева, шириной в двадцать и глубиной до пятнадцати километров.Готовясь к новой наступательной операции, командующий фронтом приказал Черняховскому расширить захваченный район в направлении на запад и юго-запад, в обход Киева. Оценивая обстановку, Черняховский решил главный удар нанести на юг, вдоль Днепра, в направлении Киева. Целесообразность такого решения диктовалась тем, что левый фланг армии был прикрыт Днепром. Оборона врага была еще очень сильной, а близость Киева с его узлом дорог позволяла врагу маневрировать резервами.Войска 60-й неоднократно переходили в атаки и несколько дней вели упорные, но безрезультатные бои. Противник, воспользовавшись паузой, подтянул резервы, заблокировал наши соединения на плацдарме и остановил их дальнейшее продвижение на Киевском направлении. Черняховский ошибся в своих расчетах. Спустя некоторое время он признавался: «Черт меня попутал, зря я недооценил возможности противника и ударил в обход с северо-запада. Киев, словно магнит, притягивал меня».Стремление Черняховского продвинуться по направлению к Киеву можно было понять. Плацдарм в устье реки Припяти, занимаемый его войсками, находился на значительном удалении от Киева, около ста километров. И для разгрома основных сил 4-й немецкой армии, противостоящих в районе Киева, 60-я во взаимодействии с другими армиями должна была нанести глубокий охватывающий удар в юго-западном направлении по труднодоступной лесисто-болотистой местности.Сравнительно в лучшем положении находились войска 38-й армии, которые захватили лютежский плацдарм, около двадцати километров севернее Киева. Этот плацдарм по условиям местности позволял советским войскам на второй день операции обойти Киев с северо-запада, перерезать шоссе Киев — Житомир и овладеть столицей Украины.В эти напряженные дни у Ивана Даниловича не было свободной минуты. И все же он нашел время, чтобы написать письмо домой.«Нилуся дорогая, здравствуй, — писал он дочери, отвечая на ее письмо. — Итак, Днепр наш! А ты? Посмотрим, что покажет первая четверть. Читай газету за 17 октября о присвоении звания Героя Советского Союза… Нилусенька! Все триста шесть героев, о которых напечатано в газете, это мои герои, чудо-богатыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113