Он искренне, «по-товарищески» рассчитывал на то, что Горбачев воспримет «правильно»: ты-то, Майкл, можешь меня понять, но мое общественное мнение, американское, ни за что не поймет, если я пойду к тебе. К тому же они ведь через Мэтлока договорились еще в Москве, и Буш не знал, что в Париже будет паломничество «остальных» к Горбачеву (кроме Миттерана, который «по возрасту…»).Итак, М. С. фигурировал в Лондоне в качестве «центра внимания», олицетворяя смысл события: без него «семерка» стала бы рутинной пищей для журналистов на 2-3 дня, если не меньше.Прием на Даунинг-стрит. Толковище, элита. Речь Мейджора, достойная события, и высокие «исторические» похвалы Горбачеву… Я «прокол» допустил в Москве: сама речь М. С. прозвучала крупнее мейджоровской (и была в два раза короче!). Но я не решился упомянуть там «свою любимую» Тэтчер, думал, что это не понравится хозяину. Мейджор это сделал. И М. С., выступавший вслед, «по ходу» тоже вставил. Но наши газеты уже «не успели» впечатать эту вставку (текст у них был заблаговременно). Хорошо, что Тэтчер не читает «Правду», хотя другие и ей прочтут, и всему миру сообщат!.. Я просил Кравченко внести поправку на ТВ. Но увы! Привязанный к протоколу событий, я не имел возможности вовремя «дать указание» ТАССу, а без этого, по нашим дурацким правилам, ТВ поправок не принимает.Соседи за столом (на приеме): министр транспорта, милый живой шотландец. Можно оценить британскую деликатность: несмотря на мой ужасающий английский язык, он со мной живо говорил «о чем попало» — как ни в чем не бывало. И я быстро приспособился, исчезла языковая робость, и в общем хорошо поболтали.То же самое — с соседкой справа, которая, правда, переходила на очень плохой французский, и таким образом мы тоже вполне удовлетворили друг друга. Она — жена какого-то высокого лица.Мейджору, когда пришли на Даунинг-стрит, 10, в его кабинет, я, здороваясь, в замешательстве сказал good bye! Жуть!Вечером в своей резиденции М. С. устроил торжественную пьянку для «близких». Было человек 20. «Мемуарил», как он и она шли (шел) «к этому»… Женева, Рейкьявик, детство, отрочество и далее. Замятин (посол) тост в честь автора новой книги — Раисы Максимовны — произнес «с большим чувством!».Утром 18-го еще до Мейджора пришел Андреотти. Разговор близких, доверяющих друзей. Под конец, как я и ожидал, итальянец поднял опять вопрос о Любавичес-ких рукописях. Ох, как проигрываем… Все знаменитые «ребе» съехались, чтобы встретиться с М. С. Буш ему говорил о них. Андреотти умолял: «Мне легче будет работать с еврейским лобби в США в пользу вас…» Малруни шепнул… Ни в какую!.. «Есть проблема», — отвечал всем М. С. словами Егорова-Губенко!Теперь, конечно, будет шумная, злая газетная кампания.Встреча с Малруни. О нем вначале донесли «наши», что он скурвился и будто бы сопротивлялся приглашению Горбачева на «семерку». А оказалось, что он самым твердым образом отстаивал эту идею перед Бушем. И здесь вел разговор предельно дружески, открыто и по-деловому конкретно: «Все, что могу, сделаю, чтоб помочь вам».В «Ковент-гарден» и в Адмиралтейство на прием к Мейджору я не поехал. Вечером, дописав «свои дела», сбегал в «Сохо»…(Здесь прервусь, допишу потом.)Продолжаю о Лондоне. Знаменитый квартал «Сохо» изменился… Грязно, бумажки, раздавленные стаканчики, обрывки газет. Проститутки пристают, чего раньше не было, много «голубых»: мужики, мальчики… Беднее ассортимент в porno shop'ax. И дикие цены: «журнальчик»— не менее 25f (раньше — 5-7)… Как-то мне скучновато стало. Вернулся в гостиницу.Женщины мои за это время с Гусенковым уже пообедали в ресторане, куда я так и не добрался. Стал собирать чемодан… Недосчитался джина, видимо, уборщица «прибрала».Наутро — завтрак М. С. с Кинноком (лидер лейбористов). Давно его не видел. Он «вырос», от его playboy'ства не осталось ничего: серьезный, умный, афористичный — государственный человек, готовится в январе в премьер-министры.В то время как М. С. «уединился» с Тэтчер, я посидел с ее бывшим помощником Чарльзом Пауэллом, моим коллегой. Настоящий британец, прекрасный парень, да еще сэр, умница… Поговорили содержательно, интересно. Я наоткровенничался (про перестройку, Горбачева и Шеварднадзе). Он обозвал мой анализ «profound» (основательный).Около 11 часов уехали в Хитроу. В самолете записали с Загладиным «итоги встреч», а потом — большой выпи-вон в президентском отсеке. Но я скромно уселся за вторым столом и в реве Ил-62 ничего не слышал, что говорилось. Разве что тосты…
22 июля Через час — греческий премьер Мицотакис… И вся неделя — подготовка к встрече с Бушем. Измот полный. А Горбачеву-то каково — у него завтра Ново-Огарево (Союзный договор), а 25-го Пленум, может быть, «исторический»…Дочитал «Самоубийство» Алданова — потрясающее прозрение на перестройку по опыту 17-18-х годов: один к одному. Недаром его Бунин сватал в Нобелевские лауреаты.
23 июля Вчера в беседе с Мицотакисом Горбачев разоткровенничался. Вы знаете, говорит, я двинул на референдум вопрос — быть Союзу или нет, решив для себя: если «нет», я ухожу. Это я вам первому говорю, даже вот помощник (показывает на меня) не знал этого (знал, между прочим!).После Мицотакиса зашел я к нему в комнату отдыха. Он бросил официанту: оставь нас. И мне: «Знаешь, пришла информация. Буш после моего завтрака с ним в Лондоне сказал своим, что Горбачев устал, нервничает, не владеет ситуацией, не уверен в себе, поэтому и подозревает меня в неверности, ищет большей поддержки… Надо переключаться на Ельцина».Я: «Не верю, Михаил Сергеевич. Не может Буш быть таким мелким. Это противоречит всей логике его поведения в последнее время, смыслу „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118