Эдуард Анатольевич Хруцкий: «Истина»

Эдуард Анатольевич Хруцкий
Истина





Эдуард Анатольевич ХруцкийИстина Пролог 1943 г. Варшава. Новый Свят. дом 5 — Продолжайте, продолжайте. Сидите.Полковник Смысловский махнул рукой: мол, что вы, полноте, мы же не на строевом смотре.— Я слушаю с большим интересом, Рискевич. Кстати, я так и не собрался вас спросить: почему вы были капитаном Королевской югославской армии?— Вы позволите курить, господин полковник?— Конечно.Начальник Белорусского отдела «Зондерштаба-Р» капитан Рискевич достал пачку сигарет, на которой теснились башни минаретов, щелкнул зажигалкой.— Турецкие, — полковник взял пачку, раскрыл, понюхал. — Чудный табак. Какой запах!— Прошу, господин полковник.— Нет, воздержусь. Стараюсь курить как можно меньше. Поэтому не достаю хорошего табака. Курю немецкие. Так что с югославской армией?— Мне было пять лет, когда мы попали в Югославию.— Ваш отец служил у Врангеля?— Да. Знаете, дети эмигрантов любят таинственно говорить, что их отцы камергеры и тайные советники. Мой отец был штабс-капитаном. Но тем не менее он был специалист, личный механик генерала Ткачева. Лучшего летчика России. Ткачев перешел на службу к югославам и взял моего отца. Я окончил кадетский корпус, потом училище.— Потом вас завербовали мы?— Да. Когда началась война, я начал работать в абвере.— Ну что ж. Мы уклонились от главной темы. Но меня всегда интересовали такие люди, как вы. Странное время, странные человеческие судьбы.Полковник Смысловский покривил душой. Он знал все о капитане Рискевиче. Как, впрочем, и о других сотрудниках всех четырех отделов, входящих в структуру «Зондерштаба-Р», или иначе Особого штаба Россия, который он возглавлял с сорок первого года. Начальник второго отдела контрразведки по личному составу обер-лейтенант Бондаревский не зря ел свой хлеб.И капитан Рискевич прекрасно знал это. Но начальство предложило ему сегодня такую форму отношений, и он принял ее.— Господин полковник, давайте пройдем в аппаратную, там вы сможете услышать запись разговора.— Пожалуй.Рискевич встал. Высокий, стройный, черные волосы разделял аккуратный пробор.«А он красив, — подумал полковник. — Красив, обаятелен, умен. Таких любят женщины, да и мужчину он вполне может расположить».В приемной навстречу им вскочил из-за стола адъютант шефа лейтенант Хмельневский.— Я в аппаратной, — бросил полковник.Шли они по слабо освещенному коридору, да и зачем яркий свет в «Восточной строительной фирме Гильген». Именно эта вывеска была привинчена к дверям дома.— Как вам удалось записать разговор? — спросил полковник.— Он влюбился в женщину, нашего агента. Она пригласила его к себе, мы и установили эту громоздкую технику. Наш разговор записан на пластинки, ну а потом перевели уже на пленку.— Я послушаю первоисточник.Сначала раздалось шипение, потом звук, похожий на хлопанье двери, потом усиленный техникой голос Рискевича.— Вы, наверное, удивились, увидев меня здесь?Опять шипение и длинная пауза.— Ну что же вы молчите?— Кто вы? — спросил человек после длинной паузы. Голос его был встревоженным и ломким.— Не доставайте пистолет. Он все равно не стреляет. Неужели вы думаете, что я настолько глуп, что не предусмотрел этого? И не бледнейте, я не из команды безопасности. Иначе вас бы взяли у дома, отвезли на Жолнежскую, 5. А там… Впрочем, что я вам рассказываю, вы же сами прекрасно понимаете — что там.— Кто вы?— Не нервничайте. Хотите сигарету? А выпить? У меня с собой есть неплохой коньяк.Опять длинная пауза. Потом вновь голос Рискевича.— У вас есть право выбора. Или мне придется отдать вас людям из службы безопасности, и они выкачают из вас все. Или вы соглашаетесь сотрудничать с военной разведкой, то есть со мной, и отдаете мне людей, которых должны встретить завтра.— Я не сделаю этого.— Не торопитесь. Вам всего двадцать лет. Я знаю, вы любите женщин и жизнь красивую любите. Как вы жили? Вспомните. Я не намного старше вас, а уже увидел, что такое подлинная жизнь. Жизнь, когда ты живешь не ради догматических химер, а ради себя. Человек должен иметь деньги, это независимость и удовольствия. Понимаете? Вы умрете, и никто не узнает об этом. А те, кто послал вас сюда, будут хорошо есть, сладко спать и любить своих баб. А вы умрете не просто, вы погибнете как предатель, об этом позаботимся мы. Вас проклянут ваши родные, для которых Надымские лагеря станут недоступной мечтой.— Ну, а если я скажу?— Свобода, полная свобода. Хотите оставайтесь у нас, уезжайте в Европу, живите там. Хотите в лес, к своим…— Стоп, — сказал Смысловский.Оператор поднял звукосниматель проигрывателя.— Вы взяли его на страхе.— Да. Но он очень хотел жить, этот молодой человек.— А что же дальше?— Дальше, — Рискевич усмехнулся, — дальше он сдал нам опергруппу, «пианиста». И мы отпустили его в лес.— Не понял? — полковник встал.— Я прострелил ему мягкие ткани руки и поцарапал бок.— Что дальше?— Дальше, к сожалению, он погиб, партизанская база была уничтожена с воздуха и окружена, не ушел ни один человек. Часть убиты, остальные погибли в болоте.— Жаль, он нам мог бы пригодиться. Пойдемте, — Смысловский направился к двери.В кабинете полковник сел на диван, расстегнул воротник, приспустил галстук.— Этот человек знал о задании группы?— Нет, — Рискевич покачал головой, — он был обыкновенным связным.— Но ведь кто-то давал ему задания?— Был резидент, но он ушел в отряд. Резидентом должен был стать один из пришедших.— Жаль, что вам не удалось взять их живыми.— Это было безумно сложно, господин полковник, четверо прекрасно подготовленных профессионалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11