Драгоценные камни считались в столице лучшим вложением капитала.
Однажды ко мне пришел приятель, которого я знал еще со школьных времен.
— Помоги мне в одном деликатном деле.
— В каком?
— Понимаешь, я женился, живем мы с родителями жены в маленькой квартире, а тут кооператив замечательный в центре подвернулся, но нужно внести все деньги сразу.
— Тебе нужны деньги?
— Нет. Деньги у меня будут, но для этого надо продать одну вещь.
Он вынул из кармана мешочек, в котором во время войны мы носили в школу чернильницы-непроливайки (это был именно тот мешочек, на нем еще оставались ржавые следы чернил того времени), и достал из него широкий золотой браслет, усыпанный камнями.
Он положил его на стол, и моя скромная комната в огромной коммуналке на улице Москвина преобразилась, словно светом каким-то наполнилась.
— Откуда у тебя эта красота? — спросил я.
— Бабушка дала продать. Я пошел в комиссионку, но там за эту красоту дают немного, и знакомые нашли мне купца.
— Понятно. Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и проследил, как бы тебя не кинули.
— Именно.
— Хорошо. Только вещь дорогая, за нее вполне могут башку пробить. Я возьму с собой еще одного корешка.
Я позвонил своему коллеге по спорту, прекрасному боксеру Андрюше Родионову, и мы втроем отправились на встречу с перекупщиком.
Встретились мы с купцом зимним вечером на улице Неждановой.
Я узнал его. Десятки, сотни раз видел на улице Горького. Высокий красивый блондин с лицом виконта из западных фильмов. Он был всегда дорого и строго одет, ходил один, иногда останавливался поболтать со знакомыми.
Знающие люди говорили мне, что этот человек «ходит по камушкам» и кличка у него «Женя Юрист».
Он был высоким, плотным и, сразу видно, физически сильным.
Женя Юрист посмотрел на нас, узнал, конечно, и усмехнулся.
— Вы что, Витя, — обратился он к моему товарищу, — всю сборную по боксу привели?
Мы с Родионовым многозначительно усмехнулись
— Ну что ж, — сказал мне купец, — вы знаете меня, а я знаю вас, так что возможность кинуть минимальна. Пойдемте.
Мы свернули под арку, вошли в подъезд, спустились в полуподвал и попали в коридор большой коммунальной квартиры.
Здесь было пьяно и шумно. В одной из комнат рыдал аккордеон, гулялась свадьба, как я понял, молодого флотского лейтенанта.
Женя Юрист подошел к двери одной из комнат, открыл, и мы оказались в маленьком тесном помещении.
У окна колченогий канцелярский письменный стол, платяной шкаф, ровесник первой пятилетки, и три венских стула.
Четверо здоровых мужиков с трудом умещались в этой конуре.
— Тесновато? — усмехнулся Женя Юрист.
— Ничего, — находчиво ответил мой друг Андрюша, — в тесноте, но не в Бутырке.
— И то верно. Где вещь?
Виктор достал заветный мешочек и вынул браслет.
Купец сел за колченогий столик, зажег настольную лампу, достал лупу и долго рассматривал браслет.
— Да, та самая вещь.
Потом посмотрел на нас с Андрюшей, втиснувшихся между окном и столом, и спросил:
— А если бы я…
— Не надо было бы этого делать, — широко улыбнулся полутяж Андрюша.
— Я так и понял.
Он подошел к шкафу, открыл его, и мы с изумлением увидели, что он совершенно пуст. Там лежал только сверток, завернутый в газету.
— Считайте.
Я прозвал этого человека ключником. С удивительной точностью он появлялся на улице Горького около полуночи и заканчивал свою прогулку с рассветом. Он словно открывал на ночь и закрывал под утро московский Бродвей.
Женя Юрист оказался человеком не простым, а прямым потомком старинного польского королевского рода. У него была одна из самых звучных восточноевропейских фамилий. Чем он занимался в свободное от фарцовки время, не знал никто. То говорил, что он художник-шрифтовик, потом вдруг стал сценаристом на студии научно-популярных фильмов. Правда, ни одной картины, поставленной по его сценарию, я не видел.
Зато он был весьма информированным человеком в отношении подпольной торговли «розочками».
Однажды днем мы обедали с ним в ресторане «Астория». По дневному времени зал был практически пуст, скучающие официанты сидели в углу за служебным столиком.
И вдруг они встрепенулись, словно кавалерийские кони, услышавшие звук трубы.
В зал вошел высокий и весьма немолодой человек, в прекрасно сшитом, песочного цвета костюме. Он опирался на дорогую трость с затейливой ручкой.
Огляделся и царственно кивнул моему соседу. Манерами он напоминал провинциального актера, играющего короля на сцене Кимрского театра.
— Он что, из треста ресторанов?
— Нет, — усмехнулся Женя, — он просто заряжает половых на всю шоколадку. Знаешь, кто это такой?
— Нет.
— Он когда-то держал весь бриллиантовый бизнес.
— А сейчас?
— В авторитете, но от дел отошел. Дает советы за большие деньги. Зовут его Леонид Миронович, крутой делец, он свое дело начал с блокадного Ленинграда.
Конечно, у Леонида Мироновича была бронь. Зелененькая бумажка, на которой написано, что предъявитель ее освобождается от военной службы как незаменимый специалист.
Леонид Миронович работал в Москонцерте администратором и по роду службы бронировал известных артистов. Конечно, в список знаменитых теноров, чтецов и представителей оригинального жанра ему ничего не стоило вписать свою фамилию, тем более что начальство высоко ценило его за пробивные способности и возможность в то не очень сытное время доставать продукты и выпивку.
Несколько раз с концертными ансамблями на самолетах он летал в блокадный Ленинград. Там он выменивал на хлеб, консервы и комбижир драгоценные камни.
Но это была никому не ведомая сторона гастрольной деятельности, а официальная проходила на самом высоком уровне и заслуживала всевозможных поощрений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84