Филдинг вошел в гостиную, держа в руке круглую бархатную коробочку.
- Это вам - в знак благодарности за прекрасную работу, - сказал он с теплой улыбкой.
Энн нахмурилась. Она не была уверена, следует ли ей принимать от Филдинга дорогой подарок. Затаив дыхание, она открыла коробочку и не поверила своим глазам: на бархатной подкладке лежали две нитки жемчуга с застежкой из маленьких сапфиров и бриллиантов. Если это были настоящий жемчуг и настоящие камни - а в этом Энн не сомневалась, - то ожерелье стоило несколько тысяч долларов.
Она растерянно посмотрела на Филдинга.
- Мэтт, я не могу принять от вас такой подарок.
Он нахмурился.
- Вы его уже приняли. И я хочу, чтобы он у вас остался. И не спорьте со мной, Кармоди.
Энн покачала головой.
- Это такая красивая вещь... но чересчур дорогая.
- Чушь! Я сделал подарки всем женам - за то, что они безропотно терпели невнимание мужей. Конечно, я не сам их покупал, а дал поручение Ларри. Но это ожерелье я специально заказал для вас. Сегодня ювелир мне его прислал. И назад я его отсылать не собираюсь. Более того, я сейчас сам его на вас надену.
Энн беспомощно глядела, как он вынимает жемчуг из коробочки. Так вот что имели в виду Ларри и Аманда! Они, наверно, знали про этот подарок. И истолковали его самым очевидным способом. Но кто сказал, что они правы? Почему Мэтт сделал ей этот подарок? И какие подарки получили жены? Неужели такие же дорогие?
Только когда Мэтт уже расстегнул застежку, к Энн вернулся дар речи.
- Мэтт, но я же не жена! - отчаянно вскричала она. - Я просто делала работу, за которую вы мне платите жалованье!
Не обращая внимания на ее возражения, Филдинг подошел к ней ближе, намереваясь надеть жемчуг ей на шею.
- Пожалуйста... не надо... прошу вас, - сдавленным голосом проговорила Энн, пятясь от него.
- Нет, надо, - решительно сказал он.
Энн поняла, что здесь он ей не уступит. Не шевелясь, она позволила ему надеть ожерелье себе на шею. Господи, хоть бы это было все! Она сама не знала, как поступит, если Мэтт попробует воспользоваться своим выигрышным положением. Не надо! - внутренне кричала она.
Ее кожа загорелась у него под пальцами. Дыхание перехватило. Чтобы не видеть Филдинга, она в отчаянии закрыла глаза. И оказалась во власти других чувств: ощутила горьковатый запах его туалетной воды, почувствовала кожей ласкающее прикосновение пальцев, расправляющих жемчуг у нее на шее. Энн с ужасом подумала, что он, наверно, чувствует, как пульсирует на шее жилка.
Боже, как все ее существо стремится к нему, жаждет его близости!
- Можете открыть глаза, Кармоди. Дело сделано, - насмешливо сказал Филдинг. - Больше я не буду к вам прикасаться.
Энн почувствовала облегчение. Все в порядке. Аманда была не права. Она медленно открыла глаза.
Мэтт по-прежнему стоял вплотную к ней. Иронический тон ничего не значил. Его лицо было совсем рядом, и она видела в глазах у него желание желание овладеть ею, подчинить ее себе - всю, и душу и тело. Так он смотрел на нее однажды в Фернли. А сегодня - на банкете? Неужели Аманда перехватила вот такой взгляд?
У Энн подкосились ноги. Она попятилась от него, лепеча бессвязные слова:
- Спасибо. Вы очень добры ко мне. И, пожалуйста, извините, я пойду. По телевизору сегодня показывают фильм, который мне очень хочется посмотреть. Называется "Танец при луне". С Робертом Голдингом. Это такой умопомрачительный мужчина...
Мэтт побагровел.
- Черт возьми, Кармоди!
Он протянул к ней руку.
Энн пятилась к двери, соединявшей их номера. Она не могла оторвать взор от его горящих глаз.
- Я очень хочу посмотреть этот фильм. Там божественно танцуют. Бесподобно, - бормотала она, почти не сознавая, что говорит.
Она натолкнулась спиной на дверь и кое-как сумела повернуться и рвануть ее. Но, даже захлопнув дверь, Энн ощущала на себе его обжигающий взгляд. И это не было минутной вспышкой. Что бы она ни говорила или ни делала, в нем постоянно будет клокотать эта страсть. За прошедшую неделю они слишком сблизились. И вернуться к хладнокровным служебным отношениям уже невозможно.
Да были ли они когда-нибудь хладнокровными?
По сути дела, они с первого дня вступили в противоборство.
И сколько глупостей она наговорила и сделала! Этот вздор относительно молодых любовников, эти серые костюмы, эта рубашка с оборочками, эти кошмарные трусы - разве это можно назвать трезвыми поступками? Но и он хорош... только и делал, что гладил ее против шерсти. И все же... если бы она воспринимала все это спокойно... если бы она не выходила из себя, то они, может быть, и не дошли бы до этой черты.
Энн была сама себе противна. Она сбросила осточертевший серый костюм и белую блузку, запустила через комнату старушечьи туфли на низком каблуке и сняла чулки. На ней остались только коротенькая розовая комбинашка с кружевами и трусики. В этом наряде по крайней мере она чувствовала себя естественно.
Энн подошла к зеркалу и стала нащупывать сзади застежку ожерелья. Принять от Филдинга такой подарок было безумием. Надо его вернуть - и как можно скорее, пока он еще чегонибудь не придумал. Завтра она это сделает. Как только они встретятся.
Энн завороженно глядела в зеркало на отливавший теплым светом роскошный жемчуг. Почему он купил ей это ожерелье? Неужели просто для того, чтобы заманить ее к себе в постель? Очень может быть. Он ведь наверняка считает, что ни одна женщина не сможет устоять перед таким подарком.
А в постель он ее хочет затащить только для того, чтобы утвердить свое превосходство. Не подумав о последствиях, она больно задела его мужское самолюбие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43