Фрейд считал, что это «станет завершающим штрихом психоанализа». Великий замысел не был осуществлен. Связь разума и материи осталась для Фрейда такой же таинственной, как и для Гроддека.
Зимняя нехватка пищи и топлива в Вене становилась все серьезнее «Блокада союзниками Центральных сил имела после 1915 года серьезные последствия. Недостаточное питание вызывало эпидемии и даже повлияло на вес младенцев при рождении. В одной только Германии во время войны три четверти из миллиона штатского населения погибли от голода.». В конце 1917 года Фрейд был усталым и подавленным. На фотографии, которую он послал Абрахаму, видно, как он постарел. Последний вариант невроза, связанного с датой смерти, утверждал, что его жизнь закончится в феврале 1918 года, за три месяца до шестьдесят второго дня рождения.
В тот же месяц в другом письме Ференци Фрейд отмечает, как на него подействовал недолгий период отказа от курения:
Я был ворчливым и усталым, у меня были сердцебиения и увеличились болезненные опухоли десен (карцинома? и т. д.)… Потом один пациент принес мне пятьдесят сигар, я закурил, повеселел, и раздражение десен моментально спало! Я бы не поверил, если бы это не было так заметно. Совершенно по Гроддеку.
На некоторое время об опухолях больше речь не заходила.
В январе 1918 года ежедневный мучной рацион был снижен с двухсот граммов до ста пятидесяти. Картофель был на вес золота, варенье варили из репы, самые бедные уже начали есть кошек и собак. В доме 19 по улице Берггассе жили сравнительно неплохо, благодаря пациентам и друзьям. «Мы живем на приношения, как семья врача в старые времена», — писал Фрейд Абрахаму вместе со списком необходимых продуктов, где сигары стояли на первом месте, а после них шли мука, жир и бекон. Но мяса ему не хватало — «я всегда был хищником», — и он винил в своей апатии питание. В Вене не хватало всего, в том числе топлива. Приходилось довольствоваться низкокачественным коричневым углем и рубить на дрова заборы. Электричество часто выключалось, трамваи почти не ездили, а по ночам квартиры освещались очень слабо или были погружены в полную темноту. Неубранный снег, покрытый сажей, громоздился на улицах. В начале одного январского письма Абрахаму Фрейд приписывает: «Дрожу от холода». Пришел и ушел февраль, а потом и май. Фрейд пережил свой шестьдесят второй день рождения.
Октябрьская революция большевиков в 1917 году успешно вывела Россию из войны, но Центральным силам не удалось этим по-настоящему воспользоваться. Немецкие и австрийские войска вторглись в новое коммунистическое государство (Вена мечтала о поездах с украинским зерном, которые так и не пришли), и землевладельцы на оккупированных территориях России смогли прожить немного дольше.
Имение Волчьего Человека находилось под Одессой, на Черном море. Когда весной 1918 года туда прибыли австрийцы, Панкеев, земли и состояние которого пока не тронули, попросил разрешения привезти жену в Вену, потому что она была больна. Он обратился к другу, профессору Фрейду, за справкой. В конце концов Волчий Человек попал на Запад и после войны даже прошел несколько сеансов анализа на Берггассе. Россию он больше не увидел.
Летом 1918 года Фрейд снова нашел спасение в Татрах. Его приободрил богатый венгерский благодетель, который собирался оказать денежную помощь движению, Антон фон Фройнд. Когда-то Фрейд анализировал его жену. Это был «человек, которого надо было бы придумать, если бы он не существовал», как писал оттуда Фрейд. Фон Фройнд («доктор философии и пивовар»), которому было под сорок, перенес операцию по поводу рака яичек, затем лечился у Фрейда из-за возникшего невроза, а после этого решил одарить все психоаналитическое движение. В Будапеште он собирался организовать институт, а в Вене — финансировать издательство.
Фрейд в сопровождении своей «маленькой дочки» (Анне было двадцать два) побывал на вилле Фройнда, перед тем как отправиться в горы, и работал там над новым изданием «Толкования сновидений» — уже пятым. В предисловии он пишет, что не мог заставить себя внести в книгу серьезные изменения, боясь разрушить ее «исторический характер». Это была часть его автобиографии. Нефрейдистское заявление о том, что «мы считаем детство счастливым, потому что дети не знают сексуальных желаний», идет сразу же после воспоминаний о маленькой Анне, которой снилась земляника. Впоследствии оно было снабжено сноской с противоположным мнением, но само осталось нетронутым.
Приближалась очередная зима, и война подходила к концу, хотя очень немногие ожидали, что она закончится так быстро. В сентябре Фрейд и его основные последователи провели первый съезд в военное время. Он прошел в Будапеште при небывалой поддержке властей. Масштабы военного невроза и шока от снарядов заставили армейских чинов задуматься о природе «симуляции». Некоторые военные применяли концепцию Фрейда о «бегстве в болезнь», спасении с помощью невроза от невыносимой ситуации, к поведению на поле боя. Поэтому Будапештский съезд получил одного австрийского генерала, двух чиновников из военного министерства Берлина, радушный прием и банкет.
Месяц спустя Центральные силы распались, подрываемые изнутри беспорядками среди гражданского населения. На Западном фронте немецкая армия отступала перед союзниками. Вена беспомощно наблюдала. Венгры, богемцы, сербы, хорваты и другие подданные Австрийской империи неожиданно отделились. Италия, старый ненавистный враг с юга, разбила с помощью союзников австрийскую армию и захватила сотни тысяч военнопленных (лейтенант Мартин Фрейд был среди них).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175