ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Не знаю, почему ты так боишься моей критики насчет мифологии.
Их жизни очень отличались друг от друга. Юнг, который всегда сомневался в том, что секс может все объяснить, был неверен жене, и ей приходилось с этим мириться. Фрейд, считавший сексуальность центром человеческой деятельности, вел почти не существующую половую жизнь с Мартой. Юнг в своем доме на берегу озера на стене кабинета повесил древние манускрипты и фотографию Туринской плащаницы, которую прикрывал куском материи, чтобы не было видно отпечатка лица Христа. Фрейд сидел в своей тесной квартире вместе со статуэтками «старых и грязных богов». По сравнению с масштабами Юнга его жизнь кажется ограниченной и замкнутой.
В январе 1911 года, работая вечерами у себя в кабинете, Фрейд начал страдать от головной боли, днем же его тревожила забывчивость. Он решил, что это признаки старости (ему было теперь пятьдесят четыре) и отвердения артерий, и сообщил Юнгу, что у него проблемы со здоровьем. Но тут кто-то заметил, что в резиновой трубке, по которой газ поступал в его настольную лампу, плохое соединение. Каждую ночь он медленно себя отравлял.
Узнав об этом. Юнг пишет: «Неужели никто не слышал запаха газа?» Это заставило Фрейда описать случай более подробно («Я не чувствовал запаха, потому что сидел окутанный дымом сигары») и трогательно похвастаться, что, столкнувшись с этой потерей памяти о людях и событиях, «я не приписал все неврозу и очень этим горжусь».
То, что Юнг собирается написать очерк по мифологии, очень интересовало Фрейда, поскольку ему самому была близка эта тема. Он считал, что мифы имеют невротическое происхождение. Так, Ева на самом деле мать Адама, а история в Книге Бытия — искаженный первоначальный миф, в котором Адама наказывают за кровосмешение с ней. Такой подход, типичный для Фрейда, был свойствен Юнгу в меньшей степени. Он считал, что мифы имеют свою реальность и самостоятельную ценность, а не являются простым отражением бессознательного. Он рассказал Фрейду, как «бродил в одиночестве по незнакомой земле, видя чудесные вещи, не виданные никем раньше». Фрейд не усматривал в этом вреда. Но ему очень хотелось знать, что же выйдет наружу из этого яйца.
Все стало ясно из выступления Юнга во время Веймарского съезда, а затем в больших подробностях в первой части самого очерка, опубликованного в «Ежегоднике», работы, которая произвела на читателей впечатление своим размахом, прекрасным исполнением и в первую очередь неясностью. В этом очерке под названием «Трансформации и символы либидо» Юнг использовал многие литературные и антропологические источники и попытался истолковать мифы примитивных народов и древних цивилизаций как нечто целое, основанное на одних и тех же символических цифрах и образах. Часть этого целого он впоследствии назвал «коллективным бессознательным».
Большая часть экспериментальных данных Юнга, как в этом очерке, так и в других работах, была получена от людей в состоянии измененного сознания, в том числе провидцев и шизофреников, которые, предположительно, имели больший доступ к этим универсальным мифам. В частности, на него оказали влияние опубликованные фантазии женщины, с которой он лично не был знаком, — молодой американки, писавшей стихи и впадавшей в транс, мисс Франк Миллер. Ее излияния о Боге, солнце и ацтекском герое, укушенном зеленой змеей, похоже, подвигли Юнга выразить свои собственные видения в «Трансформациях».
Кроме мисс Миллер с очевидными странностями, у него были душевнобольные пациенты, фантазии которых, по его мнению, содержали те же мифологические элементы. Он выразил свою точку зрения в афоризме на Веймарском съезде: «При [шизофрении] пациент страдает от воспоминаний человечества», перефразированном утверждении Фрейда, сделанном в 1890-х годах, согласно которому истерик страдает от воспоминаний, но не всего человечества, а своих собственных.
Фрейд, озадаченный этими новыми идеями, не находил в них ничего еретического. Один из его собственных проектов 1911 года касался примитивных народов и их обычаев (впоследствии это стало книгой «Тотем и табу»), и он говорил Джонсу, будто они с Юнгом «на одном пути», что было неверно. Джонс, который в сентябре вернулся в Европу, в Веймар, говорил Фрейду (правда, пятнадцать лет спустя), что на съезде Юнг отвел его в сторону и начал рассказывать о дне, когда он станет выше Фрейда. Джонс ответил, что ему нужно проанализировать «отцовский комплекс», который заставляет его говорить такие вещи, а Юнг в ответ сказал: «Это моя судьба».
«И Юнг, и Фрейд любили делать подобные заявления. В 1912 году, заканчивая семинар в Венском психоаналитическом обществе, Фрейд защищал свою точку зрения словами: „Я знаю, что у меня есть предназначение, которое нужно выполнить. Я не могу избежать судьбы, и мне не нужно самому двигаться к ней. Я жду ее“.»
На Веймарском съезде раскол между ними внешне не был заметен. Но линии коммуникации уже работали плохо. Фрейд жил у Юнгов в Куснахте и не сказал ни слова о первой части «Трансформаций», опубликованной почти за месяц до того. Юнг не мог заставить себя заговорить об этом, и это сделала госпожа Юнг, которая тайно писала Фрейду в октябре и ноябре, рассказывая о вещах, о которых до того умалчивали. Ее «мучила» мысль о том, что его отношения с Юнгом «не совсем такие, какими должны быть». Она рассказала об «опасениях» и «тревоге» мужа в связи с «Трансформациями» и тем самым обратила внимание Фрейда на некоторые нюансы в первой части, которые он мог пропустить, а также на вероятность того, что вторая часть ему может не понравиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Их жизни очень отличались друг от друга. Юнг, который всегда сомневался в том, что секс может все объяснить, был неверен жене, и ей приходилось с этим мириться. Фрейд, считавший сексуальность центром человеческой деятельности, вел почти не существующую половую жизнь с Мартой. Юнг в своем доме на берегу озера на стене кабинета повесил древние манускрипты и фотографию Туринской плащаницы, которую прикрывал куском материи, чтобы не было видно отпечатка лица Христа. Фрейд сидел в своей тесной квартире вместе со статуэтками «старых и грязных богов». По сравнению с масштабами Юнга его жизнь кажется ограниченной и замкнутой.
В январе 1911 года, работая вечерами у себя в кабинете, Фрейд начал страдать от головной боли, днем же его тревожила забывчивость. Он решил, что это признаки старости (ему было теперь пятьдесят четыре) и отвердения артерий, и сообщил Юнгу, что у него проблемы со здоровьем. Но тут кто-то заметил, что в резиновой трубке, по которой газ поступал в его настольную лампу, плохое соединение. Каждую ночь он медленно себя отравлял.
Узнав об этом. Юнг пишет: «Неужели никто не слышал запаха газа?» Это заставило Фрейда описать случай более подробно («Я не чувствовал запаха, потому что сидел окутанный дымом сигары») и трогательно похвастаться, что, столкнувшись с этой потерей памяти о людях и событиях, «я не приписал все неврозу и очень этим горжусь».
То, что Юнг собирается написать очерк по мифологии, очень интересовало Фрейда, поскольку ему самому была близка эта тема. Он считал, что мифы имеют невротическое происхождение. Так, Ева на самом деле мать Адама, а история в Книге Бытия — искаженный первоначальный миф, в котором Адама наказывают за кровосмешение с ней. Такой подход, типичный для Фрейда, был свойствен Юнгу в меньшей степени. Он считал, что мифы имеют свою реальность и самостоятельную ценность, а не являются простым отражением бессознательного. Он рассказал Фрейду, как «бродил в одиночестве по незнакомой земле, видя чудесные вещи, не виданные никем раньше». Фрейд не усматривал в этом вреда. Но ему очень хотелось знать, что же выйдет наружу из этого яйца.
Все стало ясно из выступления Юнга во время Веймарского съезда, а затем в больших подробностях в первой части самого очерка, опубликованного в «Ежегоднике», работы, которая произвела на читателей впечатление своим размахом, прекрасным исполнением и в первую очередь неясностью. В этом очерке под названием «Трансформации и символы либидо» Юнг использовал многие литературные и антропологические источники и попытался истолковать мифы примитивных народов и древних цивилизаций как нечто целое, основанное на одних и тех же символических цифрах и образах. Часть этого целого он впоследствии назвал «коллективным бессознательным».
Большая часть экспериментальных данных Юнга, как в этом очерке, так и в других работах, была получена от людей в состоянии измененного сознания, в том числе провидцев и шизофреников, которые, предположительно, имели больший доступ к этим универсальным мифам. В частности, на него оказали влияние опубликованные фантазии женщины, с которой он лично не был знаком, — молодой американки, писавшей стихи и впадавшей в транс, мисс Франк Миллер. Ее излияния о Боге, солнце и ацтекском герое, укушенном зеленой змеей, похоже, подвигли Юнга выразить свои собственные видения в «Трансформациях».
Кроме мисс Миллер с очевидными странностями, у него были душевнобольные пациенты, фантазии которых, по его мнению, содержали те же мифологические элементы. Он выразил свою точку зрения в афоризме на Веймарском съезде: «При [шизофрении] пациент страдает от воспоминаний человечества», перефразированном утверждении Фрейда, сделанном в 1890-х годах, согласно которому истерик страдает от воспоминаний, но не всего человечества, а своих собственных.
Фрейд, озадаченный этими новыми идеями, не находил в них ничего еретического. Один из его собственных проектов 1911 года касался примитивных народов и их обычаев (впоследствии это стало книгой «Тотем и табу»), и он говорил Джонсу, будто они с Юнгом «на одном пути», что было неверно. Джонс, который в сентябре вернулся в Европу, в Веймар, говорил Фрейду (правда, пятнадцать лет спустя), что на съезде Юнг отвел его в сторону и начал рассказывать о дне, когда он станет выше Фрейда. Джонс ответил, что ему нужно проанализировать «отцовский комплекс», который заставляет его говорить такие вещи, а Юнг в ответ сказал: «Это моя судьба».
«И Юнг, и Фрейд любили делать подобные заявления. В 1912 году, заканчивая семинар в Венском психоаналитическом обществе, Фрейд защищал свою точку зрения словами: „Я знаю, что у меня есть предназначение, которое нужно выполнить. Я не могу избежать судьбы, и мне не нужно самому двигаться к ней. Я жду ее“.»
На Веймарском съезде раскол между ними внешне не был заметен. Но линии коммуникации уже работали плохо. Фрейд жил у Юнгов в Куснахте и не сказал ни слова о первой части «Трансформаций», опубликованной почти за месяц до того. Юнг не мог заставить себя заговорить об этом, и это сделала госпожа Юнг, которая тайно писала Фрейду в октябре и ноябре, рассказывая о вещах, о которых до того умалчивали. Ее «мучила» мысль о том, что его отношения с Юнгом «не совсем такие, какими должны быть». Она рассказала об «опасениях» и «тревоге» мужа в связи с «Трансформациями» и тем самым обратила внимание Фрейда на некоторые нюансы в первой части, которые он мог пропустить, а также на вероятность того, что вторая часть ему может не понравиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175