Именно в эту пору, зимой 1836–1837 года, Глинка однажды вернулся к себе из Капеллы сильно не в духе, после очередной размолвки со Львовым. Но не успел он войти в кабинет, послышались голоса: к нему приехали Пушкин с Жуковским, оба довольные и веселые, такими их Глинка давно не видел. Заметив, что Михаил Иванович чем-то расстроен, Жуковский начал его осторожно выспрашивать. Глинка в досаде разгорячился. Он горько жаловался на беспокойную службу, которая только стесняет, на Львова и на царя, заставившего его принять эту службу против желания, почти насильно. Жуковский слушал с печальной и осторожной улыбкой, появлявшейся у него на губах всякий раз, когда ему доводилось выслушивать жалобы на царя. Пушкин хмурился. Лицо его на мгновение сделалось мрачно, потом его выразительные глаза стали сочувственно-ласковыми. Выслушав жалобы Глинки, Пушкин вздохнул. Как быть? Нарядить художника в мундир камер-юнкера или в кафтан, придворного музыканта, прикрепить его ко двору и тем самым связать его гений по рукам и ногам – обычная уловка царей. Царь Николай действует точно так же, как поступали в подобных же обстоятельствах его предки. Еще прабабка царя Анна Ивановна рядила строптивых дворян в шутовские кафтаны. Однако, к счастью для человечества, скованная царями истина всегда находила способ открыть потомкам глаза. Державин остался Державиным, Фонвизин – Фонвизиным, Радищева не сломила ссылка, и Глинка в глазах потомков останется Глинкой.
Жуковский, со свойственным ему тактом придворного, перевел разговор на другую тему, негромко сказал:
– Утешьтесь, почтеннейший Михаил Иванович. Поверьте, что все обойдется. А я вам привез в подарок балладу. Нынче сбежала с пера. Не перельется ли, кстати, в музыку?..
Он подал Глинке листок с написанными на нем стихами. Глинка взял, стал читать, сначала рассеянно, потом с вниманьем и, наконец, с напряженным волнением. Пушкин украдкой за ним наблюдал. Жуковский сидел с наклоненной головой, точно ждал себе приговора. Еще не кончив читать, не отрывая глаз от листка, Глинка пошел к роялю. Ритм и сила стиха захватили его.
Так была сочинена фантазия «Ночной смотр» на слова Жуковского. Пушкин, Жуковский и Евгения Андреевна Глинка, гостившая в то время у сына, были ее первыми слушателями.
По характеру музыки «Ночной смотр» Глинки, несмотря на малую форму, эпичен, его аккомпанемент перерастает в самостоятельный элемент произведения. Барабанщик, под звук барабанного боя, сзывает мертвых солдат на смотр. Тревожный сигнал трубы возвещает начало смотра. В звуках музыки чудится мерная поступь полководца, слышится военный оркестр. Дробь барабана не умолкает, тревожное чувство растет. Средствами музыки Глинка не только реалистически воссоздал картину смотра, но и сумел придать этой простой, реалистической картине фантастическую окраску баллады Жуковского, не нарушая цельности впечатления.
В тот вечер, когда создана была эта фантазия, гости уехали поздно, а Глинка, оставшись один, еще долго раздумывал о Пушкине и о себе. Пушкин был прав: их положение в обществе и при дворе во многом действительно сходно. Кафтан придворного певчего, надетый на Глинку царем, и вправду имеет то же значение, что и придворный мундир камер-юнкера, «пожалованный» Николаем великому русскому поэту.
В самом конце января Глинка однажды вернулся домой, хотя и усталый, но в этот раз довольный уроком в Капелле. Жена его встретила на пороге. В глазах ее было странное выражение. С каким-то, в то время необъяснимым для Глинки, оттенком злорадства в голосе она сказала:
– Ты слышал? Пушкин убит.
Глинка, не понимая, смотрел на нее.
Она повторила те же два страшных слова, добавив, что Пушкин стрелялся из за жены, что пуля попала ему в живот и что его состояние безнадежно.
1 февраля все уже знали о смерти Пушкина.
Эта смерть подавила Глинку, вошла в его жизнь каким-то грозным предупреждением. Глинка знал, что гибель Пушкина не случайна, что она прямое следствие расхождения поэта с правительством и двором. В Капелле Глинка по-прежнему терпел, на каждом шагу такие же унижения, какие Пушкин испытывал при дворе. Сходство их положения в обществе при жизни поэта, теперь, после смерти его, казалось Глинке еще более несомненным. Чем больше он думал об этом сходстве, тем очевидней оно становилось. Больше того, теперь Глинке виделось сходство и в его личной семейной жизни с семейной жизнью Пушкина.
Дело не в том, что, всячески притесняемый по службе, Глинка и дома не находил покоя, был у себя словно лишний; теща с женой не скрывали, что без него им дома привольней. Наблюдая за Марией Петровной в обществе, особенно на балах, Глинка невольно видел перед собою Наталью Николаевну Пушкину. Смерть Пушкина точно открыла Глинке глаза на самый характер его отношений с женой: в сущности он и жена были совершенно разные люди, их интересы различны, их взгляды во многом противоположны.
Стараясь как можно реже бывать дома и в то же время спасаясь от одиночества, Глинка стал давать уроки в театральной школе. Там мог он играть и петь для воспитанниц. Эти девочки, восторженно относившиеся к искусству, как бы переносили Глинку во времена его детства. Издали заприметив Глинку в коридоре, взапуски обгоняли его, приседали в своих длинных платьицах и хором приветствовали его:
– Здравствуйте, Михаил Иванович!
Когда он пел в большом зале для танцев, вокруг него собиралась толпа. Юное население школы жадно следило за каждым оттенком голоса.
В ту трудную для композитора пору он создал прекрасный романс «Сомнение».
Замысел оперы на сюжет «Руслана» не оставлял Глинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60