Это уж слишком!— Ну, ну, дорогой, — попыталась успокоить его мама, — будто не знаешь, что люди и без простуды чихают.— Только не в Англии, — возразил Ларри. — В Англии любой чих — предвестник невзгод, а то и смерти. Иногда мне кажется, что для англичан единственное развлечение — пестовать свои вирусы.— Ларри, дорогой, ты преувеличиваешь, — сказала мама. — Он чихнул-то всего один раз.Джек чихнул снова.— Ну что! — воскликнул Ларри. — Вот тебе и второй раз. Уверяю, с этого начинаются эпидемии. Почему бы нам не оставить его здесь, кто-нибудь подберет его и отвезет в Борнмут, а нашу машину поведет Лесли.— Не говори глупости, Ларри, мы не можем бросить его на дороге, — сказала мама.— Почему это? — спросил Ларри. — У эскимосов заведено сажать своих стариков на льдины, чтобы их съели белые медведи.— Не вижу, почему Джек должен быть съеден белым медведем только потому, что ты боишься какой-то дурацкой легкой простуды, — возмутилась Марго.— Это была метафора, — пояснил Ларри. — Что до здешних мест, то тут его, вероятно, заклевали бы до смерти кукушки.— Все равно, я против того, чтобы бросать его, — сказала Марго.В эту минуту выбрался из-под капота Джек. И без того внушительный нос его увеличился чуть не вдвое и приобрел окраску переспелой хурмы, а из наполовину закрытых глаз текли обильные слезы. Он подошел к нам, продолжая громко чихать.— Уходи! — закричал Ларри. — Убирайся подальше со своими мерзкими микробами!— Это де бикробы, — выговорил Джек. — Это сенная дихорадка.— Мне нет дела до научных названий! — кипятился Ларри. — Уходи! За кого ты меня принимаешь, черт возьми? За Луи Пастера? Разносишь тут свои проклятые микробы!— Это сенная дихорадка, — повторил Джек, чихая. — Где-то тут расдуд то ли какие-то прокдятые цветы, то ди еще что-то.Он злобно повел кругом слезящимися глазами и остановил взгляд на ивах.— Ага! — прорычал он, перемежая слова чихом. — Вот они, черт бы их побрал.— Ни черта не понимаю, — сказал Ларри. — Эта простуда явно повлияла на его рассудок.— Он говорит про сенную лихорадку, — объяснила Марго. — Это ивы вызвали приступ.— Но ведь это еще хуже простуды, — встревожился Ларри. — Я вовсе не хочу заразиться сенной лихорадкой.— Ты не можешь ею заразиться, дорогой, — сказала мама. — Это вид аллергии.— А хоть бы анаграмма, — возразил Ларри. — Не желаю, чтобы он дышал на меня.— Но она не заразна, — настаивала Марго.— Ты уверена? — спросил Ларри. — Все когда-то происходит впервые. Полагаю, то же самое говорил своей жене первый человек, заболевший проказой, и не успела она оглянуться, как пришлось учредить колонию, чьи обитатели звонили своими колокольчиками и кричали «нечистый».— Не надо усложнять, дорогой, — сказала мама. — Это самая обыкновенная сенная лихорадка.— Наб бадо уехать от этих деревьев, — объявил Джек.После чего сел за руль и с ходу развил такую скорость, что мы едва не врезались в выехавшую из-за поворота телегу с навозом, которую тащили два могучих битюга.— Не помню, чтобы я подписывал с ним уговор вместе кончать жизнь самоубийством! — прокричал Ларри, цепляясь за дверцу.— Не так быстро! — воззвала Марго. — Ты едешь слишком быстро.— Воздух! — прорычал Джек. — Бде надо выехать на воздух, бодальше од эдой быльцы.После нескольких километров безумной гонки, сопровождаемой жалобными криками мамы и Марго и громогласными укорами Ларри, Джек достаточно проветрил свои ноздри, чтобы ему стало полегче, и мы перешли на более умеренную скорость.— Я так и знал — не надо было мне возвращаться в Англию, — пожаловался Ларри. — Сперва гриппозный вирус, потом эта сенная лихорадка, потом опасные для жизни скачки. В моем возрасте такое может привести к инфаркту.Пора было выбирать место для ленча, а мы запутались во множестве дорожек на мысах и пригорках. В попытках обнаружить Лэлворт-Коу мы окончательно заблудились и в конце концов выбрали дорогу, которая привела нас на берег обрамленной крутыми скалами бухты. Озаренные солнцем синие воды навевали безмятежное настроение, и мы решили остановиться здесь. Кроме нас на всем берегу была только одна пожилая пара, прогуливающая свою собаку.— Как удачно, — заметила мама. — Мы здесь почти одни. Я опасалась, что в такую хорошую погоду все захотят позагорать.— Пройдем немного вдоль берега, — предложил Лесли. — Вон туда идти недалеко, и вид будет хороший.Мы согласились, вышли из «роллса» и побрели по гальке, сгибаясь под тяжестью съестного и ковриков для сидения.— Мне нужно сесть так, чтобы было к чему прислониться, — предупредила мама. — Иначе вся спина станет разламываться.— Конечно, тебе необходимо сидеть в цивилизованной позе, — согласился Ларри, — чтобы твои внутренности не завязались узлом. От этого могут быть язвы и прочие пакости. Твои кишки сгниют, и пища будет проскакивать в брюшную полость.— Ларри, дорогой, ты не мог бы воздержаться от таких замечаний перед едой, — взмолилась мама.— Как насчет того, чтобы прислониться к скале? — предложила Марго.— Отличная идея, — согласилась мама. — Вон там, например, я вижу укромный уголок.Только она направилась в ту сторону, как сверху сорвался изрядный обломок скалы и с грохотом упал на гальку, сопровождаемый струями шуршащего песка.— Спасибо, — сказал Ларри. — Хочешь сидеть там — без меня. Я вовсе не жажду быть погребенным заживо.— Глядите, там на берегу — большой черный камень, — показал рукой Лесли. — Лучшей спинки не придумаешь.Он поспешил к камню, сбросил свой груз, накрыл камень ковриком, обложил подушками и приготовил удобное сиденье для мамы, которая тем временем добрела до него по гальке. Ларри сел рядом с ней, мы разложили тут же еще коврики и уселись, разбирая обильные припасы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58