Вот я и подумал, может быть, попробовать по-новому его
декорировать.
-- Прямо не знаю...- задумчиво произнес мистер Ромилли.-
Не знаю. Сам понимаешь, это важнейший, центральный элемент
витрины. Именно он привлекает к нам покупателей.
Мистер Ромилли был совершенно прав, однако покупателей
привлекали пестрые стайки разноцветных рыбок, а не попытки
декорировать аквариум, придававшие ему сходство с изрытой
пустошью.
-- Я только попробую, ладно? -- не сдавался я.- Если не
получится, сделаю, как было раньше. Я готов... готов потратить
на это половину рабочего дня.
-- Ну что ты, зачем же,- взволнованно произнес мистер
Ромилли.- С какой это стати тебе все дни проводить в стенах
магазина. Молодой парень... тебе необходимо пройтись, подышать
свежим воздухом... Ладно, согласен, попробуй, и поглядим, что
получится.
В половину дня я не уложился, поскольку приходилось
отвлекаться на покупателей, которые приходили за трубочниками,
или дафниями, или квакшами для своего садового пруда. Над
большим аквариумом я трудился с усердием, достойным всяческого
подражания. Соорудил песчаные дюны и красивые горки из гранита.
В ложбинах между гранитными горками посадил валлиснерию и
другие, более нежные растения. На поверхности воды разместил
крохотные белые цветки, напоминающие миниатюрные кувшинки.
Песком и камешками замаскировал довольно уродливые с виду
подогреватель, аэратор и термостат. Завершив эти работы и
возвратив в аквариум ярко-красных меченосцев, глянцевитых
черных молли, серебристых топориков и будто светящихся неоновых
рыбок, я отступил на несколько шагов, созерцая свое творение, и
сам восхитился своими талантами.
Мистер Ромилли пришел в восторг, чему я, понятно, был
очень рад.
-- Великолепно! Изящно! -- воскликнул он.- Просто изящно!
-- Ну вы же знаете поговорку,- сказал я,- у хорошего
учителя и ученик хороший.
-- Ладно, ладно льстить мне.- Он шутя погрозил мне
пальцем.- Это тот самый случай, когда ученик превзошел учителя.
С той поры мне было позволено декорировать все аквариумы и
террариумы. Подозреваю, что в душе мистер Ромилли был только
рад освобождению от необходимости проявлять в столь
утомительном деле свое полное отсутствие изысканного вкуса.
После одного-двух экспериментов -- где лучше проводить
обеденный перерыв -- я остановился на маленьком кафе поблизости
от зоомагазина. Здесь я приметил добрую официантку, которую
нехитрой лестью склонил подавать мне повышенную норму сосисок с
картофельным пюре и предупреждать о смертельной опасности,
исходящей от обозначенной в меню тушеной баранины с луком и
картофелем. Однажды, направляясь в это кафе, я обнаружил, что
кратчайший путь туда пролегает через узкий переулок между
большими магазинами и высокими жилыми домами. Переулок был
вымощен булыжником, и, входя в него, я чувствовал себя так,
словно меня перенесли во времена диккенсовского Лондона. Часть
переулка окаймляли деревья, а дальше располагались крохотные
лавки. Одна из них, обитель Генри Белоу, свидетельствовала, что
наш зоомагазин -- не единственный в округе.
За грязным окном размером два на два метра витрина уходила
вглубь примерно на полметра и была заполнена маленькими
квадратными клетками, в каждой из которых содержались одна-две
птички -- зяблики, зеленушки, коноплянки, канарейки, волнистые
попугайчики. Пол внизу был покрыт толстым слоем шелухи и
помета, но сами клетки блистали чистотой, и внутри их зеленели
веточки крестовника или латука, а снаружи была прикреплена
белая бумажка с кривыми буквами: "ПРОДАНО". За стеклянной
дверью висела желтая кружевная занавеска, а между ней и стеклом
готические буквы на куске картона вежливо приглашали покупателя
входить. Обратная сторона, как мне предстояло убедиться, так же
учтиво извещала, что магазин закрыт. За все дни, что я топал по
булыжнику, спеша проглотить свои сосиски с картофельным пюре,
ни разу не видел, чтобы в эту лавку входили или ее покидали
покупатели. Она производила совершенно безжизненное
впечатление, если не считать птичек в витрине, которые иногда
вяло перепрыгивали с жердочки на жердочку. Шли недели, и я
никак не мог взять в толк, почему покупатели не уносят
проданных пернатых. Не могли же все новые владельцы трех
десятков отобранных пичуг одновременно отказаться от покупки? И
даже если так вдруг случилось, почему не убраны бумажки с
надписью "ПРОДАНО"? Ограниченное время обеденного перерыва не
позволяло мне углубиться в раскрытие этой тайны. И все же
случай представился в один прекрасный день, козда мистер
Ромилли, который порхал по магазину, напевая "Я маленькая
пчелка", спустился в подвал и вдруг издал тонким голосом крик,
выражающий предельный ужас.
-- В чем дело, мистер Ромилли? -- осторожно справился я.
Мистер Ромилли показался внизу, держась руками за голову,
лицо его выражало предельное отчаяние.
-- Какой же я глупец! -- причитал он.- Какой глупец,
глупец, глупец!
Видя, что речь идет не о каком-то моем прегрешении, я
воспрянул духом.
-- Что случилось? -- спросил я заботливо.
-- Ручейники и дафнии! -- произнес он трагическим тоном,
снимая очки и принимаясь лихорадочно протирать стекла.
-- Наши запасы кончились?
-- Да,- возвестил мистер Ромилли замогильным голосом.-
Какой же я тупица! Такая небрежность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46