В эту минуту показались Питер и Саймон, скакавшие обратно через лес на своих единорогах, их нагонял единорог Пенелопы.
– Ты цела, Пенни? – крикнул Саймон.
– Вполне!
– Это все глупые единороги виноваты, – закричал Питер. – Они, видишь ли, почуяли запах василисков… – Голос его замер: он заметил тлеющие кусты и обугленные деревья. – Значит, единороги не ошиблись, – сказал он, – василиски тут побывали.
– Да, и если бы не мужество и находчивость Этельреда, не знаю, чем бы все это кончилось, – объявила Пенелопа, взбираясь на единорога.
– Эй, полегче, мисс, – остановил ее Этельред, усаживаясь на свое место у нее за спиной. – Вы меня вконец захвалили, прямо неудобно.
– Этельред сделал важнейшее открытие, – продолжала Пенелопа. – Но тут оставаться нельзя, – того и гляди, опять появятся василиски. Вот вернемся в Кристальные пещеры, я вам все расскажу.
– Тогда поехали, – скомандовал Попугай, – полный вперед.
И они быстрым галопом устремились к Кристальным пещерам.




Глава шестая
ПОЮЩЕЕ МОРЕ



Волшебник пришел в неописуемое волнение, когда услышал, что горностаи, возможно, присоединятся к ним, что грифоны наверняка присоединятся и что Этельред открыл средство, вызывающее у василисков приступ сильнейшего чихания.
– Лавандовая вода? – повторил он. – Как интересно, у них, видимо, начинается что-то вроде сенной лихорадки, аллергического насморка. Я попробую изготовить заменитель.
– А разве у вас здесь не выращивают лаванду? – спросила Пенелопа.
– Она растет на одном из островов, – ответил волшебник, – но без Травника мне, боюсь, не вспомнить на каком.
– Один раз во время отпуска у меня от какого-то растения тоже началась ужасная сенная лихорадка, – вмешалась Табита. – Дайте мне понюхать флакон, я скажу, оно или нет.
Когда ей дали понюхать лавандовой воды, та оказала на Табиту то же действие, что и на василисков. Расчихавшаяся Табита прожгла два дивана, подожгла четырнадцать подушек и стол, пока ей на голову не вылили ведро воды.
– Это оно, то самое растение, – задыхаясь, проговорила она. – Ах, Боже мой, я не чихала так с того дня, как по ошибке попудрилась перцем.
– Каким это образом? – изумилась Пенелопа.
– Понимаешь, я пудрилась в темноте, – объяснила Табита, вытирая катившиеся по лицу слезы.
– В темноте? – переспросила Пенелопа. – Почему?
– Очень просто: я собиралась на ночной бал, луны не было, вот я и пудрилась в темноте.
– Так где, ты говоришь, росло это растение? – спросил волшебник.
– На Острове Золотого Гуся, – ответила Табита. – Мы, драконы, проводили там каникулы, у нас был разбит лагерь под открытым небом. И мы все схватили насморк. Представляете, как это испортило нам отдых?
Будучи свидетелями ущерба, нанесенного одним лишь драконом, понюхавшим лаванды, дети воочию представили себе, какой беспорядок произошел, когда пятьдесят драконов-туристов заболели враз лавандовой лихорадкой.
– Прекрасно, вот это поистине полезное сведение, – сказал Ха-Ха довольным тоном. – Остров Золотого Гуся лежит на одной прямой с Оборотневым островом, и вы сможете набрать лаванды на обратном пути. Я сделаю из нее экстракт, и он будет всегда у нас под рукой.
– Хорошо бы теперь продумать путешествие, – напомнил Саймон. – У вас есть карта, Ха-Ха?
– Да, и превосходная. – Волшебник достал большую карту, изображавшую всю Мифландию, с морем и островами. – Так, мы находимся здесь… – Он поправил очки. – А замок василисков – вон там. Вам надо спуститься на берег и держать курс на юго-запад, мимо Лунных тополей, мимо Агатового архипелага, и тогда слева у вас окажется Остров Золотого Гуся, а к северо-востоку – Оборотневый остров.
– Сколько, по-вашему, займет путешествие? – спросил Питер.
– Несколько часов, не больше.
– А у вас, случайно, нет подвесного мотора? – с надеждой спросил Саймон.
– Нет, но я могу сделать парус из лунного желе и дать вам попутный ветер в помощь, годится?
– Еще бы, – сказал Питер. – Знаете, это, кажется, будет почти такое же увлекательное приключение, как и нападение на замок василисков.
– Смотри не сглазь, – предостерег Попугай. – Оборотни – типы весьма опасные.
– Вы не поедете! – вдруг взвизгнула Дульчибелла. – Вы не поедете к оборотням! Я вас не пущу! Я буду дуться! Я подам в отставку! Я впаду в спячку! Я буду визжать, я буду кричать! Я ни за что, ни за что, никогда, никогда не буду с вами разговаривать, вот вам!
Тут она расплакалась и задернула все занавески в своей клетке. Пенелопа подошла поближе, чтобы поговорить с ней.
– Дульчибелла, дорогая, – сказала она, – мы знаем, какого ты высокого мнения о Попугае. Мы – тоже, и мы не стали бы просить его ехать с нами, если бы можно было обойтись без него, пойми. Но я обещаю, если ты его отпустишь, проследить, чтобы он не рисковал сам, а предоставил более опасную работу моим кузенам и мне.
– Ну, если так… – Дульчибелла приподняла край занавески и вытерла им глаза. – Если ты обещаешь присматривать за ним…
– Обещаю, – повторила Пенелопа.
– А теперь, если вы окончили свои женские разговоры, – от смущения громко объявил Попугай, – может быть, продолжим обсуждение похода?
– Я думаю, – сказал Саймон, производивший какие-то расчеты на клочке бумаги, – я думаю, что, если Ха-Ха обеспечит нам завтра на рассвете ветер в четыре узла, мы в случае удачи достигнем Оборотневого острова к трем тридцати дня. А это означает, что мы соберем руту и, проплыв всю ночь, вернемся сюда послезавтра на рассвете.
– Ты думаешь, вы сумеете обернуться? – с сомнением спросил волшебник. – Вы ни в коем случае не должны высаживаться на остров ночью, оборотни ночью опаснее всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51