К счастью, все обошлось, и в наших мешках собралось двадцать сцинков и шестнадцать гекконов.
На очереди были змеи. Оба вида, обитающие на острове Круглом, неядовиты; они отдаленные родичи группы, включающей удавов тропической Америки, но выделены учеными в особое семейство. Один, длиной около метра, окрашен в оливковый цвет со светлыми пятнами. Днем эти змеи отдыхают среди сухих листьев, обрамляющих ствол пальмы латания; несколько таких пальм уцелели на участке саванны. Ловить их было легко — нащупал рукой среди листьев и тащи. Трудность заключалась в том, чтобы разглядеть их, поскольку они лежали совсем неподвижно. Со вторым видом нам не повезло — эти змеи обитают в норах, и обнаружить их почти невозможно. Последний раз представителя этого вида наблюдали в 1975 году; потом пришли к заключению, что он вымер. Все наши поиски ни к чему не привели, оставалось только с сожалением решить, что так оно и есть.
Вернувшись на Маврикий, мы обнаружили, что там поднялся страшный шум в связи с планами истребления кроликов и коз на острове Круглом. Властям советовали прибегнуть к яду, поскольку из-за сложного рельефа все другие способы казались малопригодными, и подходящим ядом называли стрихнин. С ним отнюдь не приятно иметь дело, но, к сожалению, тогда в распоряжении властей не было другой отравы, подолгу сохраняющей свою силу под лучами палящего солнца. Теперь-то, конечно, можно осуждать этот выбор, ведь стрихнин мог отравить не только кроликов и коз, но и некоторых рептилий. Так или иначе, тогда ничего лучшего не было предложено, а необходимость быстрейшего освобождения Круглого от прожорливых травоядных не вызывала сомнений. В это время кто-то из причастных к проекту людей поведал о нем газетчикам, и началось…
Ряд обществ покровительства животным в Великобритании поднял истерический вой, и один из представителей этих обществ дошел до того, что заявил сэру Питеру Скотту (который пытался посредничать), что, дескать, все эти угрожаемые виды на острове Круглом не стоят жизни одного кролика. На Маврикии Общество борьбы против жестокого обращения с животными, до той поры всячески помогавшее нам и не возражавшее против применения яда на Круглом, вдруг струсило и поспешило дать задний ход, заявляя, что травить коз и кроликов — чрезвычайная жестокость и этого ни в коем случае нельзя допускать. Тщетно толковали мы, что кролики и козы с такой скоростью уничтожают собственную кормовую базу, что их ждет медленная смерть от голода, куда более мучительная, чем быстрая кончина от яда. Одно английское общество, пекущееся о благе животных, направило на Круглый меткого стрелка, чтобы он попытался освободить остров от коз, и ему, к великому нашему удивлению, это удалось. Говорю «к удивлению», потому что пугливые козы обосновались на самом краю потухшего кратера — самом опасном и труднодостижимом месте на всем острове Круглом. Однако хитрые ненасытные кролики оставались, а с ними оставалась и наша проблема.
Как раз в это тревожное время произошел забавный случай, чуток развеселивший нас. В Англии главным противником проекта истребления кроликов был некий доктор Гленфиддис Бэлморэл. Разумеется, я привожу здесь не подлинное имя доктора, но оно было достаточно необычным, чтобы не запечатлеться в памяти. Мы с Джоном Хартли и моим другом Вахабом Овадалли, старшим лесничим Маврикия, участвовали в одной конференции в Лондонском зоопарке, и, просматривая список участников, я обнаружил фамилию грозного доктора. Если только, сказал я себе, нам троим удастся потолковать с ним с глазу на глаз, мы уж как-нибудь сумеем его вразумить. Тщательно разработав план похищения, я сперва попросил Майкла Брембелла, тогдашнего заведующего отделом млекопитающих в Лондонском зоопарке, разрешить нам воспользоваться его домом, расположенным на берегу канала Риджентс-парк, недалеко от помещения, где проходила конференция. Затем я уговорил одного деятеля представить меня доктору Бэлморэлу. Доктор произвел на меня впечатление человека симпатичного и разумного, я даже удивился — как это он мог занять столь экстремистскую позицию в вопросе об «изничтожении Банни». Сказав, что мне и моим коллегам хотелось бы обсудить с ним одну проблему, я спросил, не согласится ли он во время перерыва выпить с нами по стаканчику в доме Майкла. Он охотно согласился. К сожалению, доктор предпочел встретиться с нами в тот момент, когда один из участников выступал с докладом о размножении ламантинов — животных, к коим я отношусь с великой нежностью. Пришлось мне пропустить этот доклад, очень уж важно было решить вопрос с островом Круглым. Одна из многих жертв, принесенных мной на алтарь природоохранного дела.
Как бы то ни было, мы завели доброго доктора в дом Майкла, совершили набег на буфет и вскоре могли наблюдать, как наша жертва тает под воздействием хороших порций джина с тоником. Я приступил к рассказу о проблемах острова Круглого и его глобальной важности. Добрый доктор слушал, кивая с умным видом. Когда я выдохся, включился Вахаб и рассказал про грозящую кроликам голодную смерть, нарисовав такую жуткую картину, что все мы чуть не прослезились. После Вахаба в бой вступил Джон, объяснил с ученым видом, что остров Круглый исключительно важен в биологическом смысле и было бы преступлением позволить кроликам опустошить его. Доктор продолжал кивать и поддакивать, говоря: «Совершенно верно… согласен… да-да, конечно…» А потому, когда мы выпустили весь пар, нас изрядно потрясла его ответная реплика:
— Однако я, право, не вижу, чем могу быть вам полезен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59