В феврале 1944 года круг моих непосредственных обязанностей — деятельность диверсионных отрядов — сильно расширился: мне пришлось включить в него то, что публика не без иронии окрестила «секретным оружием». Начал я с того, что занялся вопросами ведения войны на море.
С тех пор как Северная Италия, взнузданная дуче, снова стала нашим союзником, связи между нашими армиями окрепли. Благодаря этому сотрудничеству я неплохо изучил великолепную работу одного из лучших итальянских подразделений — Десятой флотилии MAC, — которой командовал тогда князь Боргезе.
Они разработали и довели до совершенства многие образцы так называемого малого вооружения, изобретенного для действий против флота союзников. Из того, что мне показали, я не могу не упомянуть небольшой быстроходный катер, напичканный взрывчаткой и управляемый лишь одним человеком, который подводит его к цели и катапультируется в самый последний момент. Кроме того, у итальянцев были в ходу торпеды особой конструкции; водолазы, обслуживающие эти огромные снаряды, направляли их на вражеские суда. Именно эта хитроумная техника принесла итальянским отрядам небывалую удачу в действиях против кораблей союзников сперва в Александрийском порту, а затем в самом центре Гибралтара. Еще 10-я флотилия MAC включала взвод так называемых лягушек — хорошо подготовленных ныряльщиков, в задачу которых входило приблизиться к вражескому кораблю под водой и прикрепить к борту специальную мину. На ногах у них были каучуковые ласты, позволяющие им одинаково хорошо двигаться на поверхности и под водой и достигать достаточной скорости при минимуме усилий. Один из наших офицеров, вооружившись этими ластами, в одиночку отправил ко дну больше пятидесяти тысяч тонн союзных грузов.
В один прекрасный день я получил приказ связаться с вице-адмиралом Хайе, командиром недавно созданного спецподразделения военно-морских сил. Гиммлеру очень хотелось, чтобы мои лучшие люди приняли участие в подготовке этих «морских коммандос».
Мысли, которыми поделился со мной вице-адмирал, взволновали меня чрезвычайно. По его мнению, за исключением подводных лодок, минных тральщиков и быстроходных катеров, наш флот уже не способен выдержать сражения с союзниками по всем правилам. На море мы в лучшем случае пассивны, если не беспомощны. Но боевой дух моряков по-прежнему высок; им нужны только новые точки приложения сил. Чтобы драгоценная энергия этих людей не пропала даром, вице-адмирал и его коллеги срочно занялись разработкой новых видов особо эффективного «секретного оружия». Конечно же, они отталкивались от того, что сделали в этой области итальянцы, — ведь прежде всего нужно воспользоваться тем, что существует. Все мы слишком хорошо понимаем, что нельзя терять ни минуты. Война идет к концу… Военные инженеры предложили проект модернизации обыкновенных торпед: взрывное устройство в носу удаляется, и на его месте монтируются рычаги управления под прозрачным герметичным колпаком, а к днищу крепится еще одна торпеда, снаряженная по всем правилам. Дальность действия этих «управляемых снарядов» достигает десяти морских миль.
Мы прекрасно понимали, сколь примитивны и несовершенны эти устройства, «черномазые», как мы называли их между собой. Однако нельзя было сбрасывать со счетов эффект внезапности. Первые испытания нового оружия и впрямь прошли с полным успехом. Ранним утром, предвещавшим прекрасный летний день, двадцать человек из спецподразделения морских сил спустили на воду своих «черномазых друзей» к северу от союзного плацдарма в Анцио. Через несколько минут их взорам открылось то, что должно было послужить им мишенью, — множество военных кораблей и транспортов противника.
Никто не заметил их. Удар по пусковому рычагу — и нижние торпеды ушли к цели. Две минуты спустя глухие взрывы вспенили воду возле кораблей: крейсер с огромной пробоиной, затопленный миноносец и торговые суда общим водоизмещением более 30 тысяч тонн, которые тоже либо повреждены, либо пущены ко дну, — таков итог отчаянной вылазки горстки отважных людей. Семеро из наших вернулись сразу же на своих «суденышках», еще шесть человек, добравшись до берега, оказались в глубоком тылу и присоединились к нам ночью, благополучно миновав вражеские дозоры. Семеро последних с задания не вернулись…
Впоследствии были еще и еще удачные операции, хотя, быть может, и не столь ответственные: Средиземное море, Ла-Манш… Противник, впрочем, довольно быстро понял, что означает появление маленьких стеклянных куполов «ручных торпед». Как только наблюдатели замечали их, корабли открывали шквальный огонь из среднего калибра. После нескольких неудачных попыток мы решили прибегнуть к небольшой уловке. Под утро — само собой, при ветре и благоприятном течении — мы вывели в море пустые стеклянные поплавки; герметически запаянные, они просто плавали на поверхности. Англичане обрушили бешеный огонь на эти безвинные игрушки, в то время как настоящие «черномазые», не привлекая внимания наблюдателей, спокойно приблизились с противоположной стороны и выпустили свои снаряды.
Кроме того, мы использовали, и причем все чаще и чаще, «взрывчатые катера», или «бобы» на нашем условленном языке; они управлялись техникой с большого расстояния — этот принцип уже нашел применение в «Голиафе», знаменитом танке-карлике, начиненном динамитом. Эффективность «бобов» была чрезвычайно высокой благодаря специальному устройству, которое затапливало катер при касании вражеского корабля, и он взрывался под килем, на определенной глубине, образуя в днище роковую пробоину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70