Последнюю команду я безоговорочно отменяю.
В рулевой рубке три джентльмена. Макфаггер за румпелем. Бладмон орет сигнал бедствия в передатчик. Клементин ищет сигнальные ракеты. Маленькая посудина разваливается на куски. Радио молчит. Волны, накатываясь, задирают корму вверх, та трясется и шатается от винтов, вхолостую крутящихся в воздухе. Объявим минуту молчания в память Барона. Который может быть играет свою последнюю партию с бездной с использованием всех своих шахматных защит. Последний момент может быть не самый печальный. Мой наступил тогда, когда мне не разрешили стать церковным служкой. Взяли мальчика, который сказал, что он хочет быть ближе к Богу. Я же сказал, что хочу нести большую свечку, чтобы выглядеть лучше и моя тетушка могла видеть меня. Вальсирующим на алтаре в воскресенье.
Вздымаясь, катятся гребни волн. По всему морю огромные пятна пены. От брызг все белым-бело. Развернув судно бортом, Бладмон направляет его вдоль уходящей волны. И тут же его разворачивает, чтобы принять находящую волну носовой частью. Такое ощущение, что мои карманы набиты шпинатом со сметаной. На губах соль. Последнее, что ты ощущаешь, уходя в водную могилу.
Умираю так и не потрахавшись. Мог бы стать у Вероники сорок первым в этом году. Упускал в замке возможность за возможностью. Даже Гейл, которая умоляла ей вставить. Под последний занавес воды скажи Макфаггеру, что она до конца оставалась ему верна и чиста. В безопасности на берегу. А ее муж пропал. В бушующем море.
Палуба залита водой. Клементин в плаще. Поет хор. За вздымающимися и падающими волнами. Менее, чем в кабельтове в шлюпке стоит Блай. На поднятом вверх весле развивается белое одеяние. И, о, Боже, Барон. Все еще в спортивной кепке. Рядом с Блаем.
За румпелем теперь Бладмон. Добрая посудина «Новена», покачиваясь, пробивается сквозь волны к терпящим бедствие. Барон падает. Каждый раз поднимается снова и берет под козырек. Клементин перебрасывает им над водой линь. Голый по пояс Блай прыгает в волны. Хватает линь зубами и плывет обратно к тихо завывающим хористкам. Посреди яхты Макфаггер чуть не вываливается через леера.
— Я не вижу Гейл. А ты, Клементин?
— Я уверен, с ней все в порядке.
— Ее нет в лодке! Как же она может быть в порядке?
— Возможно, это и не так.
— Это действительно не так, черт побери. Эй, Гейл, где ты?
Дорогой, Гвоздь
Я здесь
На берегу
В нескромном положении
Лежу
С большой собакой
Лижущей
Мою
Страшно холодную
Ногу

13
Этой же ночью в полночь небольшая цепочка людей поднялась вверх по холму от берега к Кладбищенскому замку. К нам на помощь с берега подошло спасательное судно. Пока буксировали оставшуюся без горючего «Новену» обратно в спокойную бухту лопнули два троса. Шторм все еще бушевал, а Блай уже писал автограф на двери замка, по его волосатой груди стекали капельки дождя. А в большом зале безутешно рыдал Макфаггер.
Я не долго думая, прямо в дождевике, взбежал по лестнице. Проскочил бальный зал и поднялся по винтовым каменным ступенькам. Шепча в каждую комнату. Пока не услышал тяжелое дыхание. И не мог поверить своим ушам. В полумраке две фигуры сплелись на полу. Ослабшими от морской качки глазами в бледном лунном свете мог едва рассмотреть тощую задницу Указующего Доброго Света. Мерно покачивающуюся. Вверх вниз на Леди Макфаггер.
На телегах, бричках и ослах подъезжали местные жители. Размахивая фонарями. С удрученными лицами из-за отсутствия несчастья. Меня представили трем туристам, супруги Ута, обои в больших коричневых ботинках и шляпах. И ясноглазой девушке, дрожащей в обтягивающем белом платье.
Все остановились в отеле. Они последовали общей суматохе, возникшей в городке. Да, сэр, мы как-нибудь днем хотели бы заглянуть сюда и походить по замку.
Гвоздь Макфаггер завопил, как оглашенный, увидев Леди Макфаггер, медленно спускающуюся по парадной лестнице. Руки его задрожали. Пожелал ей стать привидением. Когда она сказала, а, вот и ты, Джеффри. Тот, схватив ее одной рукой за волосы, проволок ее через весь зал и с грохотом швырнул об дверь библиотеки. Пока неслись вопли, я еле сдерживался, чтоб не разулыбаться.
На следующее утро я проснулся простывшим, руки побиты, плечи ломит, ноги одеревенели. Шарлен молча поставила поднос и вышла. После завтрака пришел Персиваль. Сказал, что в большом зале репортеры ждут новостей. Что разнесла молва уже по всей округе. О блестящих, искусных и храбрых моряках на борту «Новены». Теперь мирно стоящей на якоре в бухте.
— Ей-богу, сэр, в округе только о вас и говорят. На карту была поставлена человеческая выдержка.
У леди Макфаггер фингалы на оба глаза и выбит нижний коренной зуб. Нос с футбольный мяч, разбитые губы распухли. Сидит в Фарфоровой комнате на бледно зеленом стуле в длинном пурпурном платье. Виден лишь крошечный стройный изгиб ее прекрасной лодыжки. На глазах темные очки, нос залеплен пластырем. Улыбнулась, когда я вошел с коробкой шоколадных конфет.
— Очень любезно с вашей стороны навестить меня, такую несчастную
Шаркая, входит Бонапарт. Глухо бормоча извинения, наливает абсент. Сквозь розовое стекло окна льется солнечный свет позднего холодного утра. С низин и лугов уходит туман. На верхушках деревьев каркают вороны. От сигареты Гейл под потолок вьется дымок.
— Джеффри и десяти слов не сказал мне. Раньше я здесь сидела всего по часу, теперь целый день. Проверьте, пожалуйста, дверь закрыта. Есть правило — не попадаться. А я в первый же раз и попалась. Вы единственный, к кому я могу обратиться. Что мне делать?
— Сидите смирно. Он это переживет. В следующий раз, когда он вас поймает, вам обоим будет легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93