Поэтому, сделав разворот, “кукурузники” сбросили мешки и ящики с продовольствием и взяли курс на Сухуми. В это время из-за облаков с ревом вырвался немецкий бомбардировщик и длинными пулеметными очередями полоснул по нашим самолетам. Они, безоружные, хотя и юркие, рванулись в разные стороны. Бомбардировщик заметался в злобной ярости, пронизывая Марухское ущелье густыми очередями трассирующих пуль. Затем, удачно выйдя из-за облаков, бросился преследовать один из четырех самолетиков. Тот мгновенно пошел на посадку и плюхнулся в снежный сугроб...
Ошеломленные командиры и солдаты, наблюдавшие за поединком, словно по команде бросились от землянки штаба полка туда, где висел в воздухе столб снежной пыли.
У-2, распластавшись, лежал на снегу. Но, странное дело, людей не было. Оказалось, что при капотировании самолета летчики выпали из кабины и провалились здесь же в глубокий, рыхлый сугроб. Их быстро отрыли. Оба оказались командирами.
– Вы родились в рубашке,–шутил начфин Цветков, принявший активное участие в раскопках.– С такой высоты сделали сальто-мортале и отделались легкими царапинами.
Когда летчиков привели в землянку командира полка, то здесь произошла неожиданная и очень теплая встреча. В высоком лейтенанте с черной шевелюрой Титов узнал того летчика, который по заданию Леселидзе доставил его из Сухуми на перевал.
– Вот так встреча!.. Только гора с горой не сходятся,– пожимая руки летчикам, говорил Титов,– а вояки всегда сойдутся.
И, обнимая лейтенанта, добавил:
– В прошлый раз мы приземлились с вами “как-нибудь”, а сейчас вытащили вас из снега “кое-как”.
Лейтенант засмеялся.
Когда летчики обогрелись, Титов выделил им в помощь команду в составе 25 человек, чтобы вытащить самолет и транспортировать его на аэродромчик, который к этому времени был уже расчищен.
В ущелье быстро надвигались сумерки, хотя на западных вершинах, покрытых белой пеленой снега, еще пламенели бледно-розовые краски, отблески заходившего за горы солнца. Было удивительно тихо. Из-за острого шпиля выглянул щербатый диск луны, и в ее сиянии голубели стройные сосны. Под ногами скрипел снег. В чистом морозном воздухе пахло тонким ароматом хвои. Титов и Коваленко, возвращаясь к штабу, шли медленно и наслаждались этой поразительной тишиной и гармонией ночных красок. У них было лирически торжественное настроение, какое бывает у человека в канув Нового года.
– Красотища-то какая, черт побери! – прервал молчание Титов.– Марухские белые ночи. Здесь не воевать, а курорты строить надо.
– А осень здесь какая,– поддержал разговор Коваленко,– особенно в Теберде, Домбае. Ничего красивее в жизни я не видел!
– Обожди, Федор Захарович, одолеем врага, приедем когда-нибудь с внуками отдыхать в эти горные края.
В Марухском ущелье были построены хорошие склады, в которых имелось в достатке и продовольствие и одежда. Всему личному составу было выдано добротное зимнее обмундирование. Были решены вопросы питания. Еще в конце октября из Сухуми на самолетах была переброшена полевая хлебопекарня и целое отделение пекарей. Пекарня была быстро установлена в лесу. Здесь уже был сооружен склад – землянка для хранения муки. Организован поднос дров и воды. И хотя эта пекарня и не в состоянии была обеспечить суточную потребность полка хлебом, все же через день бойцы получали свежий, мягкий хлеб. И тот день, когда впервые за четыре месяца солдаты получили вместо мерзлых сухарей мягкий, даже теплый хлеб, стал большим праздником.
В подразделениях готовились горячие обеды, каждому бойцу выдавалось в сутки по 100 граммов водки, а разведчики и автоматчики получали еще шоколад. Солдаты в караулах имели при себе химические шашки, с помощью которых нагревалась в резиновых грелках вода, которая помогала бойцам переносить стужу и метель.
Важнейшим событием в жизни защитников перевала явилось строительство бани. Маленькое неказистое деревянное здание прилепилось в глубине ущелья, у самой реки; сверху оно было завалено снегом и не просматривалось вражескими самолетами.
Огромная роль во всем этом неимоверно трудном строительстве принадлежит командиру хозвзвода старшему лейтенанту Г. Ф. Стефанчуку, человеку решительному, обладающему большими организаторскими способностями.
Командование полка и особенно беспокойный замполит майор Кузнецов позаботились и о том, чтобы люди, заброшенные войной в поднебесья, отрезанные от мира цепью гор, ледников, могли с пользой коротать время в длинные декабрьские вечера. В полку сохранился музвзвод, которым командовал лейтенант Наумов. В большинстве случаев он выполнял далеко не музыкальные обязанности: бойцы взвода принимали па аэродроме самолеты, топили баню и помогали выпекать хлеб, расчищали снег и подносили продовольствие. А в тихие и спокойные вечера они веселили души людей. При штабе полка в те дни родилась художественная самодеятельность. Основным ядром этого коллектива были баянист Долголенко, оружейный мастер Фетисов, старшина Чесноков, красноармеец Дмитрий Балагура, старшина Николай Гольцев, лейтенанты Наумов, Гаевский и многие и многие другие.
Программу концертов они составляли сами. В этом самодеятельном коллективе были собраны разные по возрасту и профессии люди, но все одаренные, умеющие играть, петь или танцевать, сочинять стихи и злободневные сатирические куплеты.
Концерты пользовались огромной популярностью. Всегда, когда бойцы из батальонов спускались в ущелье, чтобы помыться в бане или получить продовольствие, и оставались здесь на ночь, они считали большим счастьем побывать на концерте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162