Граф Дерби с тысячей людей двинулся было к нему, но по дороге был разбит Робертом Лилберном. Отдельные плохо вооруженные отряды — вот и все подкрепление, которое он получил на своем пути. По пятам за ним шла кавалерия Ламберта и Гаррисона, тревожа тылы, изматывая мелкими внезапными нападениями, — Кромвель тоже умел учиться у противника. Напротив, республиканцы повсюду оказывали Карлу стойкое сопротивление. Собиралась и вооружалась местная милиция, выходили ополченцы. Король, ведший за собой шотландские войска, король, желавший захватить трон с помощью иностранного вторжения, был врагом для всех. Национальная гордость и ненависть вновь зажгли сердца англичан, они вновь готовы были сразиться за республику, хотя бы и слабую, несовершенную, обманувшую их ожидания. Тут уж и лорд Фэрфакс признал, что на Англию совершено нападение. В Йорке он лично собрал большой вооруженный отряд и передал его в помощь Кромвелю.В Лондоне началась страшная тревога. В парламенте и Сити поднялось было старое недоверие к Кромвелю: уж не сговорился ли он с королем? Правда, его письма успокаивали, обнадеживали: он все знает, все предвидит и принимает меры. Он надеется скоро настигнуть противника и просит двинуть навстречу ему все силы, какие только можно собрать в столице.За дело берутся бойкие и смелые республиканцы: Вэн, Скотт, Мартен. Они готовят армию, вооружают милицию, набирают волонтеров. Парламент выпускает прокламацию, где Карл Стюарт и его соратники обвиняются в государственной измене; всем, кто помогает им, грозит смертная казнь. Генерал Флитвуд со вновь сформированными силами спешит навстречу роялистскому войску.И вот в последних числах августа, когда Карл обосновался в Вустере и, подобно отцу, поднял там королевский штандарт, призывая верных подданных на борьбу с мятежными вассалами, все республиканские силы — армия Кромвеля, войска Ламберта и Гаррисона, силы Флитвуда — собрались в единый железный кулак, чтобы разбить наконец и шотландцев, и Карла, и всех английских роялистов впридачу. Такая точность операций кажется восхищенному биографу «замечательной даже во времена телеграфа, а успех их свидетельствует о необыкновенных военных талантах как самого Кромвеля, так и ближайшего его помощника Ламберта… Три отдельных корпуса, двинувшиеся из трех разных мест, идя на далеком расстоянии друг от друга, сошлись как раз там, где следовало». Тридцать с лишним тысяч солдат и офицеров насчитывало парламентское войско — вдвое больше, чем обескураженное неудачей, усталое войско шотландцев.Кромвель разделил свою армию на две части: одна с Флитвудом и Ламбертом во главе перешла Северн и закрыла королю дорогу в Уэльс; другая, большая, под водительством Кромвеля встала на пути к Лондону.Было утро 3 сентября 1651 года — в этот самый день ровно год назад свершилась великая победа при Денбаре. Небо на этот раз было безоблачно, воздух прозрачен, и солнце сияло так ярко, как только может сиять солнце погожим, ясным днем ранней осени. С самого рассвета солдаты были заняты наведением плавучих мостов через широкий, многоводный Северн и его приток Тим, текший с запада. Солнце стояло уже высоко, когда все было готово и полки Флитвуда, перейдя по новому мосту через Тим, ударили на лагерь шотландцев с юга. Им на помощь поспешил Кромвель, переправившийся с «железнобокими» через Северн. Он сам вел своих солдат. Он не щадил себя; он появлялся в самых опасных участках боя и, обнажив шпагу, первый бросался на врага. Ошеломленные таким бешеным натиском шотландцы стали отступать, упорно сопротивляясь, отстреливаясь из-за изгородей. Англичане вслед за своим командиром теснили их все сильнее и скоро погнали к окраинам Вустера, где был еще один мост через Северн — он вел к воротам города.Вскоре после полудня король Карл, который сам пожелал исполнять должность главнокомандующего, поднялся по ступеням колокольни кафедрального собора и увидел, что войско шотландцев бежит к городу, преследуемое противником. В тот же миг колокольня содрогнулась: с востока ударила тяжелая осадная артиллерия. Поспешно спустившись, Карл велел подать коня и, дрожа от нетерпения, поскакал к восточным воротам, чтобы самому возглавить вылазку. С ним двигались эскадрон кавалеристов и лучшие силы пехоты.Король был молод, в его жилах текла горячая французская кровь; он помнил блестящие атаки Руперта. Внезапный удар его кавалерии несколько поколебал оставшееся без командира парламентское войско на левом берегу. Рукопашная была жаркой, как никогда. Звенели клинки, стучали пики, пошли в ход приклады мушкетов. Парламентские новобранцы и неопытные отряды милиции стали подаваться назад, бросать орудия. Но не такой у них был командир, чтобы оставить хоть какой-то участок боя без присмотра. Когда стало ясно, что сопротивление шотландцев на правом берегу сломлено, Кромвель, собрав в кулак «железнобоких», воротился к переправе, стремительно форсировал мост и в тот самый момент, когда, казалось, войска его вот-вот побегут, явился среди них с победным кличем, подобно самому богу браней, и ободрил их, и повел за собой с той спокойной и веселой уверенностью, с какой только он один мог вести в бой своих солдат.Королевские отряды отступили; король потерял лошадь и бежит пешком к городу; пехота его не стреляет из-за недостатка пороха; командиры Гамильтон и Дуглас смертельно ранены. А Кромвель все наступает. Вот он захватил неприятельские пушки и повернул их против города; вот он уже у городских стен, куда поспешно отошли кавалеры; вот он требует, чтобы комендант форта немедленно сдался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128