Я не был бы честным человеком, если бы не сказал вам, что не могу принять его, взять на себя такое бремя. Я более, чем кто-либо другой, сознаю, какие заботы и трудности падут на человека, облеченного столь высоким доверием. Короче говоря, я должен дать вамтакой ответ: я не могу взять на себя этот образ правления с титулом короля. Таков мой ответ на это великое и тяжкое дело…
19 мая обсуждение «Смиренной петиции и совета» в парламенте возобновилось. Палате не удалось возродить титул короля, но ведь протектор не отказался от других пунктов. А именно эти другие пункты, расширяющие права парламента, имели важнейшее значение. И здесь палата победила: 25 мая на новое предложение «Смиренной петиции», из которой был удален только первый пункт — принятие королевского титула, — Кромвель ответил согласием. Вскоре после этого генерал Ламберт был удален со всех ответственных постов в государстве и уехал в свое поместье, где занялся садоводством.26 июня в Вестминстер-холле — том самом огромном зале, где восемь с половиной лет назад судили и приговорили к казни «путем отсечения головы от тела» короля Карла I, происходила торжественная церемония инвеституры — введения в должность протектора по новой конституции. Собственно говоря, это была коронация — и только короны не хватало для того, чтобы назвать торжественную процедуру этим подобающим ей словом. На помосте под богатым балдахином возвышался шотландский коронационный трон, специально привезенный из Вестминстерского аббатства. Помост был украшен розовым генуэзским бархатом с золотыми кистями. На столе перед троном лежали Библия в тисненом переплете, государственный меч, золотой скипетр. По бокам стояли кресла для спикера, членов парламента, судей, олдерменов, иностранных послов.В два часа пополудни Оливер Кромвель, сопровождаемый пышной процессией, вошел в переполненный зал. Спикер после подобающих случаю приветствий набросил ему на плечи пурпурную бархатную мантию, опушенную горностаем, опоясал мечом и вложил в руки скипетр. Трубы затрубили, за окнами грохнули пушки, народ закричал: «Боже, храни лорда-протектора!»
Когда Кромвель окончательно решил отказаться от монархического венца и с колебаниями было покончено, он стал весел как мальчишка. Недомогания и болезни отступили. Ему даже казалось, что он оставил своих противников в дураках, Он держал в руках власть, которой мог позавидовать любой король. Все, кроме детской игрушки — золотого венца на голове, — было к его услугам. Парламент был распущен на каникулы до января. Оливер смеялся, шутил с Элизабет и дочерьми, которых иностранные послы титуловали «принцессами».Но скоро радость угасла. Надо было вести корабль дальше — куда? Конечно же, к миру и процветанию. Но где лежит этот счастливый остров? А капитан, который стоит у штурвала, уже немолод; недуги снова подступают к нему. Его царственная надпись — Оливер П. (протектор) выдает заметное дрожание руки; его немощи тревожат близких. Он приступает к созданию палаты лордов, и здесь его подстерегают немалые трудности. Члены новой палаты, которую пока стыдливо именуют «другой палатой», должны быть солидными, богатыми людьми, обладать влиянием в стране и в то же время быть лояльными к протектору и уметь ладить с нижней палатой. Найти таких людей нелегко, прав Терло: ошибиться в этом деле — все равно, что ошибиться в выборе жены; после раскаешься, да поздно. Все лето и осень Оливер занят составлением списков. Он включает в число новых лордов двоих сыновей — Ричарда и Генри, троих зятьев, двух деверей; включает, с другой стороны, семь наследственных пэров — носителей древних фамилий; и конечно, верных друзей и соратников в боях — полковников и генералов. Всего шестьдесят три человека.Но когда список утвержден и приглашения разосланы, выясняется, что отнюдь не все жаждут занять место в этой пожизненной, а не наследственной, странно разномастной палате. Пэры отказываются сидеть на одной скамье с бывшим сапожником Хьюсоном и бывшим извозчиком Прайдом. На вызов откликается всего сорок два человека, на первое заседание являются тридцать семь.Главные осложнения, однако, начинаются с открытием новой сессии парламента — 20 января. Состав палаты общин несколько изменился. Часть мест пустовала — выбыли те, кто сидел теперь в палате лордов, но зато на заседания явились исключенные на прошлой сессии. Им никто не препятствовал, и палата пополнилась неистовыми и искушенными в политической борьбе республиканцами: на своих местах сидели Гезльриг, Скотт, Робинзон. Они приготовились к оппозиции.Кромвель прибыл на открытие сессии в раззолоченной карете. Лошадей покрыли драгоценными бархатными попонами: январь был холодным. Протектор чувствовал себя неважно, и речь его к парламенту не отличалась длительностью. Он призывал внимавших депутатов к миру.Темные предчувствия, которые по ночам сжимали тоской его сердце, оправдались. Едва начались дебаты, тут же пошли разногласия, да какие! Гезльриг и Скотт яростно повели республиканскую оппозицию в наступление. В Долгом парламенте они положили столько сил на отмену палаты лордов — и вот теперь лорды опять появились в Вестминстере. «Давайте, по крайней мере, не называть их лордами — пусть это будет просто „другая палата“. Если мы будем звать их лордами, — шумели республиканцы, — они потребуют всей полноты власти, которой пользовалась верхняя палата при короле!» Выдвигались и более хитрые аргументы: новые лорды не представляют земельных собственников. Они бедны, они владеют одной двенадцатой всех земель нации, тогда как прежде владели двумя третями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128