О том, чтобы проложить в зимних условиях кабель, нечего было и думать, а сообщение с материком, до которого от острова 46 километров, по льду было сопряжено с большим риском и могло осуществляться лишь несколькими смельчаками — почтальонами из жителей Гогланда; не обеспечивала необходимой связи и световая сигнализация.
Выручил снова Макаров. Он вспомнил о своем друге — преподавателе Кронштадтских минных классов А. С. Попове, демонстрировавшем свой аппарат — грозоотметчик. Летом 1899 года Полов производил опыты на Черном море, устанавливая при помощи изобретенного им аппарата связь со станциями, находившимися на трех броненосцах. Попову удалось добиться успеха: сигналы принимались на расстоянии свыше пяти километров. Но на большем расстоянии они не улавливались. Не видевшее, по своему обыкновению, в опытах Попова ничего заслуживающего особенного внимания морское ведомство отнеслось к величайшему открытию безобразно равнодушно. Денег Попову не отпустили, и он должен был прекратить опыты.
Вспомнив о Попове, Макаров предложил высшему морскому начальству пригласить Попова и попытаться с помощью его грозоотметчика установить связь между Гогландом и материком. Морскому министерству ничего не оставалось, как принять этот совет. И хотя денег на производство опытов и в этот раз было отпущено очень мало, Попов со своими помощниками с жаром принялся за дело. Ассистент минных классов Н. П. Рыбкин и капитан 2 ранга Залевский занялись оборудованием станции на Гогланде, а лейтенант А. А. Реммерти унтер-офицер А. Безденежных — на материке, вблизи финского городка Котка. Вскоре «Ермак» доставил на Гогланд с партией рабочих все необходимые приборы.
Когда станции были оборудованы и установлены огромные антенны, передающая станция на Котке передала первые сигналы. Вначале на сигналы с Котки не было ответа. Но вскоре на телеграфией ленте стали появляться какие-то знаки. «Я немедленно сообщил об этом Попову, — вспоминает Реммерт, — и он быстро приехал. Началась слежка, настройка, поскольку такая в то время могла так называться. Так продолжалось всю ночь. Настало утро. Наконец, около трех часов дня, спустя почти месяц после нашего приезда, на ленте довольно четко начали получаться знаки, но слова еще не были достаточно разборчивы. На следующий памятный день, наконец, разобрали, несколько слов. Смысл этих слов был тот, что наши сигналы „Гогланд“ принимает и спрашивает, получили ли мы их сигналы. Надо было видеть состояние Александра Степановича Попова. У него не держалась лента в руках от дрожи в них, он был бледен, как полотно, но улыбка озаряла его доброе лицо. Мы, народ молодой и горячий, решили, что „сношение установлено“, и бросились целовать Попова"146.
Так было положено начало практическому применению величайшего изобретения — радио147. Это замечательное событие произошло 24 января 1900 года.
Макаров оказал большую поддержку великому изобретателю. Предвидя огромные возможности в будущем для радио, он одним из первых оценил его и позже решительно отвергал притязания Маркони на приоритет в области изобретения «беспроволочного телеграфа». «Профессор Попов, — заявлял Макаров, — первый открыл способ телеграфирования без проводов, Маркони выступил после Попова».
На другой же день после установления связи с Готландом началась регулярная работа первых русских радиостанций.
Когда о результатах опытов с беспроволочным телеграфированием доложили начальнику главного морского штаба адмиралу Авелану, он воскликнул:
— Как кстати! Это очень хорошо! Где находится сейчас «Ермак»?
Ему ответили, что ледокол стоит у Гогланда. Тогда Авелан взял лист бумаги и быстро набросал:
«Командиру ледокола „Ермак“.
Около Лавен-Саари оторвало льдину с 50 рыбаками. Окажите немедленно содействие в спасении этих людей.
Авелан».
Радиограмма полностью, без всяких искажений, была принята на Гогланде. «Когда принимавший прочел вслух эту телеграмму, — вспоминает один из очевидцев первых шагов радио, — то, по крайней мере, минута прошла при мертвой тишине, никто не проронил ни слова. Все присутствующие были глубоко взволнованы. Они поняли, какую громадную услугу оказывает только что установленный способ сообщения, и в общем сознании мелькнуло, что этим призывом к спасению погибающих беспроволочный телеграф наилучшим образом осветил начало своей деятельности на нашей родине».
«Ермак» в точности выполнил приказание: пятьдесят человеческих жизней было спасено. Впоследствии А. С. Попов в письме к Макарову так вспоминал об этом случае: «Первая официальная депеша содержала приказание „Ермаку“ идти для спасения рыбаков, унесенных в море на льдине, и несколько жизней было спасено благодаря „Ермаку“ и беспроволочному телеграфу. Такой случай был большой наградой за труды, и впечатление этих дней, вероятно, никогда не забудется».
Быстро разнеслась повсюду весть о первой крупной победе, одержанной беспроволочным телеграфом. Уже через неделю связь по радио между Гогландом и Коткой настолько наладилась, что передавались телеграммы, содержавшие до ста слов.
Макарова в период описываемых событий уже не было на «Ермаке». Назначенный главным командиром Кронштадтского порта и военным губернатором города Кронштадта, он находился в Кронштадте, всеми же делами на ледоколе в течение памятной зимы 1899/1900 года руководил его ученик и друг капитан 2 ранга М. П. Васильев.
Когда Макарову доложили, что беспроволочная связь между Гогландом и Коткой установлена, он послал А. С. Попову такую приветственную телеграмму:
«А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123