В разных уголках земного шара возникли конфликты, вспыхивали колониальные войны, заключались дипломатические союзы и тайные сделки. Немецкие военные корабли и «научные экспедиции» рыскали по всему свету в поисках «свободных» территорий. Япония начала экспансию в Корее и Китае, Франция захватила Алжир и Тунис, Англия — Египет, Италия — Эритрею и Сомали.
Активизировали свою политику на Тихом океане и в Карибском море и США. В 1893 году они захватили Гавайские острова, а в 1898 году тачали войну с Испанией за богатейшие испанские колонии. Война эта, закончившаяся поражением Испании и присоединением к США острова Кубы и Филиппинских островов, была первой войной за передел мира.
Каждая из империалистических держав поспешно строила и совершенствовала свой военно-морской флот — одно из основных орудий колониальной империалистической политики. Военное кораблестроение быстро шагнуло вперед. Деревянный парусный флот умер. На смену ему пришел мощный броненосный флот. Резко возрос тоннаж военных кораблей основных классов, что позволило увеличить мощность их двигателей и толщину брони.
С появлением брони военные корабли, казалось, стали неуязвимыми для снарядов противника. Но параллельно с броней развивалась и артиллерия. Увеличивалась толщина брони, улучшалось ее качество и одновременно появлялись новые дальнобойные орудия более крупного калибра.
Долгое время с переменным успехом продолжалось соревнование брони и артиллерии. Изыскание путей, по которым должно было пойти развитие артиллерии и броневой защиты, представляло поэтому одну из основных проблем подготовки флота к войне.
Осенью 1891 года в русском флоте началась широкая дискуссия по вопросам броневой защиты кораблей и увеличения пробивной силы снарядов. В разгар этой дискуссии Степан Осипович Макаров был назначен главным инспектором морской артиллерии97.
Чем руководствовалось высшее морское командование, назначая Макарова на пост инспектора артиллерии, неизвестно. Высказывалось мнение, что его назначили на эту должность лишь потому, что другого подходящего назначения не нашлось, а быть может, и не без тайной надежды «утопить» этого беспокойного человека в канцелярском болоте известного своей консервативностью Морского технического комитета, под руководством которого должен был работать инспектор морской артиллерии.
Но живую, творческую мысль Макарова невозможно было сковать.
Как-то утром новый инспектор присутствовал на полигоне при испытании броневых плит, закаленных по способу американца Гарвея и считавшихся неуязвимыми для снарядов любого калибра98. Испытание это было очень важным, так как от исхода его зависело, будет ли заключен договор с фирмой «Гарвей-Виккерс» на приобретение этих плит для строившихся русских броненосцев. Случайно, по недосмотру, одну из броневых плит, подлежавших испытанию, установили к орудию не лицевой, закаленной стороной, а оборотной, незакаленной.
Началась стрельба. Снаряд без труда пробивал плиту, считавшуюся неуязвимой
Стрельбу приостановили и стали доискиваться причины столь неожиданных результатов. Ошибка была, наконец, обнаружена, плиту повернули лицевой стороной к орудию и испытания возобновились. После этого броню не пробил ни один снаряд.
Случай с плитой был несколько дней предметом веселых разговоров, потом о нем забыли. Лишь один Макаров задумался над этим «курьезным случаем».
«Мне пришла в голову следующая мысль, — говорил впоследствии Макаров: — если закаленную поверхность плиты легко пробить с обратной стороны, т. е. с изнанки, то нельзя ли эту самую изнанку насадить на головную часть снаряда? А что, если при этом получится такой же эффект, как с плитой, по ошибке поставленной задом наперед?"99
Макаров предположил, что колпачок из мягкой стали, восприняв на себя начальную реакцию брони при ударе о нее и сработавшись, предохранит головную часть снаряда от разрушения и тем самым облегчит проникновение его сквозь броню.
Как инспектору артиллерии, Макарову не трудно было произвести на полигоне испытание такого снаряда. Испытания подтвердили предположение Макарова. Снаряды с колпачками из мягкой стали пробивали гарвеевскую броню.
Теперь, снабженные макаровскими колпачками, снаряды русской артиллерии оказались способными поражать все военные корабли, защищенные американской броней.
Можно представить себе то ошеломляющее впечатление, которое произвело испытание снарядов с колпачками на представителей иностранных фирм. Они глазам своим не поверили, когда им показали «неуязвимые» плиты, пробитые русскими снарядами, и потребовали повторения опытов в их присутствии.
И хотя представители иностранных фирм не видели самих снарядов до выстрела, они догадались, что секрет изобретения заключается в приставной головке. Газеты сообщили, что этот секрет был «разгадан» иностранными фирмами. Однако этой «разгадкой» они, несомненно, прежде всего были обязаны тому обстоятельству, что важное в оборонном отношении изобретение не было засекречено и никакого патента Макарову не было выдано. А если вспомнить, что в правительственных и высших военных кругах царской России было немало явных и тайных агентов иностранных государств, зорко следивших за всеми нововведениями в русской армии и флоте, то становится ясным, почему макаровские колпачки вскоре получили распространение во всех флотах мира, за исключением России, где они были приняты на вооружение лишь перед русско-японской войной.
Случай этот является яркой иллюстрацией судьбы многих важнейших изобретений в царской России
В должности инспектора артиллерии Макаров состоял до осени 1894 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123