В ответ на действия турецких кораблей Макаров предлагал осуществить разработанный им план бомбардировки в лунную ночь турецких городов. «Переведя все пять пушек на один борт, — писал Макаров, — я могу в полчаса выбросить в город до сотни разрывных снарядов. Я полагаю, что это будет так внезапно, что произведет ужасную панику в городе, не ожидающем нападения».
Морское командование не соглашалось с предложением Макарова и поручило ему произвести только демонстрацию у восточных берегов Черного моря.
Воспользовавшись случаем, Макаров 10 января направился к Батуми. Зайдя в Поти, он узнал, что русские войска собираются штурмовать Батум и что там сосредоточена эскадра Гоббарт-паши. Не доходя четырех-пяти миль до Батума, «Константин» остановился. Были спущены два катера — «Чесма» и «Синоп». На беду нашел туман, и катера с трудом пробрались в бухту. Но туман вскоре рассеялся, и с катеров увидели семь судов, стоявших кормой к берегу.
Подойдя к кораблям на расстояние тридцати-сорока саженей, лейтенанты Зацаренный и Шешинский пустили самодвижущиеся мины. Обе торпеды взорвались одновременно. Послышался сильнейший взрыв, стена воды на мгновение заслонила корабль. «Затем слышен был сильный треск от переломившихся частей судна и глухие вопли и крики многочисленной команды. Пароход лег на правый борт и быстро погрузился на дно с большей частью своего экипажа. Громкие крики „ура“ команд обоих катеров известили эскадру Гоббарт-паши, что его сторожевой пароход потоплен. От взрыва мин до того, как скрылись мачты, прошла одна или две минуты. Небольшая часть людей, оставшихся на поверхности, хваталась за плававшие обломки и разные вещи с утонувшего парохода, которые образовали около места потопления правильный круг», — так доносил Макаров по докладу участников атаки о потоплении на Батумском рейде в ночь с 13 на 14 января 1878 года турецкого авизо42 «Интибах» водоизмещением в 700 тонн.
За этот успех Макаров, бывший в то время уже капитаном 2 ранга, получил звание флигель-адъютанта, лейтенант Зацаренный — капитана 2 ранга, а Шешинский — орден Георгия 4-й степени.
Макаров не лишен был честолюбия. Награды и повышения в звании он встречал всегда с искренней радостью. Но интересы дела для него всегда были дороже личных отличий. Характерна его просьба, с которой он обратился к главному командиру после первого набега на Батумский рейд:
«Осмеливаюсь быть нескромным, — писал Макаров, — просить ваше превосходительство в награду за батумское дело разрешить постройку быстроходного катера в Севастополе по моему чертежу. Уверен в быстроте хода и в хороших морских качествах. Материалы вздорожали, и только поэтому он будет стоить 12 000 рублей. Могу ли надеяться получить мины Уайтхеда взамен взорванных?»
Эта записка прекрасно характеризует министерские нравы того времени. Невероятная рутина, боязнь расходов на новое дело, хотя бы и государственного значения, всегда отличали деятелей петербургского адмиралтейства. В разгар войны моряк-патриот в награду за свои славные дела просит две вещи: катер, который только потому, что «материалы вздорожали», будет стоить 12 000 рублей, и мины Уайтхеда взамен использованных!
Потопление авизо «Интибах» — последний боевой успех Макарова во время русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг.
Война близилась к концу. Для всех становилось все более очевидным, что Турция потерпела на море полное поражение. Предпринимаемые турками время от времени бомбардировки поражали своей бесцельностью и нерешительностью. Все делалось так, будто вовсе не было заранее обдуманного плана; казалось, турки действуют лишь для очистки совести: вот, мол, и мы тоже сражались. Но как сражались и каких добились результатов, это их самих, как будто, мало интересовало. Зато в Англии были явно обеспокоены этим. В парламенте все чаще задавались вопросы о том, что же делал в течение войны турецкий флот, и как это получается, что при господстве турок на Черном море русские захватывают их суда? Особенный конфуз получился с большим турецким пароходом «Мерсина"43, который был задержан капитаном 2 ранга Барановым, командиром парохода „Россия“. Вместе с 800 турецкими солдатами „Мерсина“ в качестве трофея была отведена в Севастополь. А в это время английский морской министр доказывал, что турецкий флот все же приносит большую пользу, транспортируя войска и беженцев. Но едва ли эта защита могла кого-нибудь удовлетворить и особенно англичан, затративших крупные средства на сооружение боевого флота для своего союзника и поставивших во главе этого флота своего соотечественника пресловутого Гоббарт-пашу, оказавшегося на деле бездарным авантюристом. И англичане и турки были уверены, что Гоббарт, командуя турецким флотом, превратит в пепел русские крепости и, уничтожив русский Черноморский флот, станет полным господином Черного моря. Но Гоббарт обманул ожидания тех, кто без меры восхвалял его. Даже сами турки иронизировали, говоря, что чаще видели „знаменитого“ адмирала в оттоманском банке получающим свое солидное жалованье, нежели перед русскими крепостями, которые он грозил снести до основания. И всем стало ясно, что лишь жажда стяжательства заставила Гоббарта согласиться встать во главе турецкой эскадры. К чему рисковать жизнью, когда и так прибыль обеспечена!
Минное оружие, примененное на море Макаровым, сыграло в поражении турок немаловажную роль. С самого начала боевых действий на долю русских армии выпала труднейшая задача — форсировать Дунай. Эта полноводная река, при ширине свыше одного километра и глубине до тридцати метров, представляла серьезнейшее препятствие во всех русских войнах с Турцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123