Потом пусть попробует сунется в ментовку! папаня не даст своего Стасика в обиду. Главное, самому не облажаться."
"Хочется сделать что-то невероятное..."
"Ну так сделай! Сделай! Сделай..."
"Балдеет... Понравилось ей - такой мужик трахнул, а потом и водярой напоил... Классная телка, Стас. Слушай, я тебе что хошь сделаю, только дай и мне... Хоть чуть-чуть, а?"
"Садись за руль, а я рядом с ней. Не переживай, Кочегар,. найдем и тебе подходялую телку."
"Я за руль, а ты ей трусы будешь натягивать, да? Сука ты, Стас! Я столько для тебя сделал, а ты... Я что, железный, да? Мне теперь ночью она мерещиться будет! Голая..."
"Заткнись! Ты тоже в этом деле участвовал, значит, если что, загремишь в зону. Твой пахан ни хрена сделать не сможет, понял? А там с такими сам знаешь, что делают. Так что молчи, и чтоб я не слышал, что ты видел её голой. Заткнись, Кочегар, больше повторять не буду!"
"Да понял я, понял. Кончай орать, Стас, а то я хреново ру лить умею, куда-нибудь врежемся, на хрена нам лишние неприят ности?"
"Хочется сделать что-то невероятное..."
"Ты теперь моя телка, врубилась? И не вздумай дергаться - только хуже будет тебе и твоему пахану-алкоте. Вали домой, от дохни, потом я скажу, чё делать. Ты поняла, да?!"
"Что делать..."
"Придумаем, как прибалдеть по-хорошему. Ты же хочешь это го, да? Хочешь?!"
"Хочешь..."
"Ну и классно. Это было наказание за то, что ты приткну лась к этому козлу Иваненко. Видела, как он рванул вдоль улицы? А я ж тебя предупреждал."
"Хочется сделать что-то невероятное..."
"Ну вот он и сделал. Сдернул от тебя. Теперь врубилась, что со мной шутить опасно."
"Опасно..."
Юля в изнеможении присела на лавочку у соседского двора. Под юбкой было сыро и грязно. Хотелось прямо здесь стащить тру сики и выбросить. Но что-то в глубине души говорило: прямо здесь нельзя, она ведь уже почти взрослая девушка, должна вести себя прилично. Так не раз говорил отец.
Взрослая девушка... Теперь - женщина... Господи, как это отвратительно и мерзко! Никогда, никогда больше!..
Никогда...
Она поднялась и пошла домой. В комнате было темно и прох ладно, а в кухне горел свет, оттуда неслись громкие звуки музы ки. Отец слушает пластинки? Сейчас она все-все расскажет ему, он пойдет... он поймает этих подлецов, он разорвет их на клочки и будет прав, никто за это и слова плохого не скажет. Отец! Кто же еще, как ни он, защитит её от этих подонков? Ведь она и обе ды и ужины ему готовила, и училась, и по магазинам бегала, и успокаивала, когда он напивался и плакал, проклиная непутевую мать. Она всегда была рядом с ним, а теперь ей нужна помощь.
Юля вошла в кухню и остановилась у порога. В комнате было накурено, как будто пожар случился. За столом, на котором стоя ли пустая бутылка, стаканы и грязные тарелки, сидел отец в об нимку с толстой, краснолицой женщиной.
- О! Вот и наша Юлия! - заплетающимся языком пробормотал отец. - А где ты была так долго, а? Может быть, кушать хочешь?
Сейчас я тебе что-нибудь найду... - он медленно поднялся со сту ла.
- Да сиди ты, Гриша, - женщина дернула его за рукав, снова усадила на стул. - Она взрослая барышня, сама найдет, если есть хочет.
- Да? - с удивлением спросил отец и тут же согласился. - Ну да, найдет. Юля, найди чего-нибудь... А я пока познакомлю тебя с Марусей. Это Маруся. Она пришла к нам в гости.
- Папа... - всхлипнула Юля. - Папа, ну почему ты опять на пился? Мы же договаривались, что больше не будешь... Ты же сам жалуешься, что сердце стало болеть...
Это все, что она могла сказать.
- Юля! Больше не буду - сам. А если Маруся пришла в гости
- надо. Это дело такое... закон! Да ты не переживай, я - в нор ме. Ты что, Юля? Что-то случилось? Кто-то обидел тебя? Скажи! Мы ему сейчас!.. Мы ему покажем... кузькину мать, да!
- Да она сама поддатая, - сказала Маруся. - Сразу видно - папина дочка! Молодец девка, времени зря не теряет.
- Кто - поддатая? Что ты мелешь, Маруся? Ты... ты как мо жешь говорить такое?
- Гриша! Я знаю, что говорю. И знаю, что делаю, - она поло жила свою ладонь на ширинку отца, стиснула толстыми пальцами то, что было под брюками.
- Маруся, перестань, что ты делаешь, Маруся, - забормотал отец, взглядом умоляя дочь поскорее уйти их кухни. - Юля... ты пока того... а потом поговорим, ладно?
- Может предложить ей чего-нибудь выпить? - усмехнулась Ма руся. Гриша, у нас там, кажется, ещё бутылка вина есть. В са мый раз для такой красавицы. Ну что, Юля, хочешь?
- Да замолчи ты, вот дура!.. - возмутился отец.
- Чего это я дура?
Юля с ужасом следила за этой пьяной перепалкой, не в силах слова вымолвить. Она уже догадалась, что ни о какой помощи со стороны отца сейчас и думать не стоит. И завтра тоже. И после завтра...
Всегда!
Юля тоскливо усмехнулась и медленно пошла из кухни.
- Обиделась, что выпить не предложил, папаша! - авторитетно заявила Маруся.
- Да тю на тебя, дура! - закричал отец.
Показалось, он вскочил на ноги, чтобы бежать вслед за Юлей, но за дверь так и не вышел.
Несмотря на теплый день, в доме было холодно. Юля разде лась, дрожа от холода помылась ледяной водой из ведра - печка не топилась, нагреть воду можно было в кухне на газовой плите, но возвращаться туда было страшно. Стирать окровавленные труси ки не было сил, Юля сунула их под матрас, чтобы отец нечаянно не увидел утром, надела ночнушку и легла под одеяло.
Она лежала с открытыми глазами, крепко стиснув зубы, и ду мала о том, что теперь только стало ясно: за пределами своего двора она одна в этом мире, никто не защитит, не поможет в трудную минуту. Никто!
Хотелось заплакать, завыть, застонать от бессилья и боли, отвращения и жалости к самой себе, но глаза оставались сухими. Темные тени, будто низкие грозовые тучи, метались под белым по толком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117