В мелочах я кажусь эгоисткой, но в серьезных случаях я способна отдать себя всю, даже свою жизнь. В мелочах я кажусь нечестной, но я счастлива только, когда чиста.
Боже, сделайте меня такой, какой мой муж всегда видит меня.
Боже, боже, спасите моего мужа, потому что он по-настоящему любит меня и без него я буду сиротой. Но сделайте так, боже, чтобы он умер первым. Он выглядит таким сильным, невозмутимым, но на самом деле, стоит мне не пошуметь в доме, и он полон тревоги.
Боже, избавьте его прежде всего от тревоги. Сделайте так, чтобы я всегда шумела в доме, даже если я от времени до времени и разбиваю что-нибудь. Помогите мне сохранить ему верность и не видеться с теми, кого он презирает и кто ненавидит его. Это приносит ему несчастья, потому что я — его жизнь.
Храните, боже, наш дом.
Аминь!
Ваша Консуэло ».
Супружеская жизнь, такая, какою она нам рисуется, не могла не оказывать влияния на человека. И, конечно, для такой впечатлительной натуры, как Антуан де Сент-Экзюпери, это ре могло пройти бесследно. Как эхо различных переживаний и размышлений, навеянных его бурной супружеской жизнью, звучат многие места в его последних произведениях и в особенности в «Цитадели». Ошибаются те, кто уверяет, что Антуан не любил жену, потому что они однажды услышали от него: «Это мой крест, и я ношу его». Ответом им могут служить слова самого Сент-Экзюпери из «Цитадели»:
«...ибо человек, конечно, создан для любви, но и для страданий».
Скажут: еще одно противоречие этого столь сложного человека! Однако это противоречие лишь отражение сложности и противоречивости самой жизни.
Но иногда Антуан все же нуждался в покое. Этим покоем он наслаждался в обществе другой женщины, занявшей тоже значительное место в его жизни. Но к этому мы еще вернемся.
Конец Линии
1931 год внес значительные изменения в жизнь Сент-Экзюпери. Впрочем, оказался он поворотным и для Линии. Вернувшись в январе в Париж, Антуан не мог еще предполагать, какие испытания ждут его. Из Южной Америки он привез с собой Консуэло, а также и рукопись «Ночного полета». Ее прочел Андре Жид. Издатель Галлимар обласкал молодого писателя. Признание литературного дара Сент-Экзюпери в художественных кругах было полным и безусловным.
Однако его ожидают совсем неожиданные трудности. Во время работы в Южной Америке он не очень задумывался над тем, почему его отозвали с поста, который он занимал в Буэнос-Айресе. Скорее он даже радовался прекращению службы, мало соответствующей его устремлениям. Не думал он и о том, что воспетая им Линия, созданная и существующая благодаря непрестанным усилиям ее руководителя и пилотов, может стать столь легкоуязвимой. Даже на своем административном посту Антуан, в силу полного равнодушия к коммерческой стороне предприятия, не мог догадаться о назревающих событиях.
В 1927 году, как уже говорилось, Латекоэр передал сеть своих линий почти полностью крупному промышленнику и финансисту Буйю-Лафону. Этот незаурядный делец, помимо чисто деловых качеств, обладал в некоторой мере своего рода романтикой предпринимательства. Полюбив дело, он вложил в него все свои капиталы с долей риска, превышающей допустимую, и непомерно раздул предприятие. За недостатком личных средств ему пришлось обратиться за помощью к французскому правительству, поддерживавшему уже Латекоэра и обещавшему ему значительные кредиты. Однако происшедший в 1929 году крах нью-йоркской' биржи и последовавший за ним сильный экономический кризис с некоторым опозданием перебросился в Европу, вызвав глубокие потрясения в экономике Франции. При создавшихся обстоятельствах правительство оказалось вынужденным отказать Буйю-Лафону в предоставлении утвержденных уже парламентом кредитов.
Попав в затруднительное финансовое положение, предприниматель пытается оказать давление на правительство и для этого свертывает деятельность компании. Как всегда в таких случаях, к сложной экономической обстановке присоединилась политическая борьба. Для правительства с особой остротой встал вопрос о сохранении национального престижа Франции. Министр авиации Дюмениль тайно вызвал в Париж Дидье Дора и, объяснив ему положение вещей, настаивал на том, чтобы линии продолжали свою деятельность. Дора, не колеблясь, дал согласие. Жизнь созданного им дела являлась для него основной целью.
Разгневанный Буйю-Лафон, узнав об этом свидании, бросил своему директору горький упрек: «Когда в 1927 году я купил у Латекоэра Линию, единственная настоящая ценность, которую он мне продал, были вы. В этой истории — вы самая тяжелая моя утрата».
Но в том-то и дело, что Дора отнюдь не считал себя предметом купли и продажи. Со своей стороны, летный персонал, несмотря на невыплату жалованья, продолжал работать. Однако ни самоотверженность летчиков и механиков, ни упорство Дора не смогли предотвратить неминуемого краха. 13 марта компания «Аэропосталь» вынуждена была объявить себя неплатежеспособной.
Разражается крупный политический скандал. Пока ведется судебное разбирательство, выясняющее, кто виноват в разорении акционеров «Аэропосталя», пока в парламенте ведутся дебаты по вопросу о национализации крупной промышленности и предприятий национального значения. Соединенные Штаты и Германия захватывают в Южной Америке позиции Франции, завоеванные мужеством и жертвенностью пилотов Линии. Американская «Пан-Америкэн Эйруэйз» и немецкая «Люфт Ганза» вытесняют «Аэро-поста-Аргентина» из Латинской Америки.
За честь своей Линии вступились пилоты. Им все равно, как будет называться компания, кто будет ее владельцем, — им важно сохранить предприятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148