Да, Сент-Экзюпери слишком много давал и в ответ получал лишь пинки судьбы, как когда-то от патагонского шторма. С высоты того одиночества, на которое он взобрался, Антуан разочарованно глядел на. мир: человек еще так далек от того, чем он хотел бы его видеть! Человек еще так далек от того, чем он когда-нибудь станет!..
Неужели он забыл в своем отчаянии об истинах провозглашенных им самим?
«Медленно развиваясь наподобие дерева жизнь передавалась из поколения в поколение, и не только жизнь, но и сознание. Какая удивительная эволюция! Из расплавленной лавы, из звездного вещества из чудом возникшей живой клетки появились мы люди и мало-помалу достигли в своем развитии того что можем сочинять кантаты и взвешивать далекие светила... — еще так недавно писал Сент-Экзюпери в „Земле люден“. — Процесс сотворения человека далеко не закончился... Надо перекинуть мостик через ночь...» — писал он там же.
Знает ли он, что за двадцать лет его собственное сознание перепрыгнуло через медленную эволюцию для которой другим людям, возможно, потребуются века?
И все же иногда, стряхнув обиду и возмущение, Сент-Экзюпери думает, что страдание необходимо для его развития. Одной только доброй воли для этого недостаточно. Подобно тому как этого недостаточно и «тем, кто, заметив, как сильного человека изводит принуждение, и видя в нем величие, требовал для него свободы. И, конечно, противодействие врага, которое тебя создает, в то же время и ограничивает тебя. Но уничтожь врага — и ты не можешь родиться...»
Это слова из «Цитадели». Хотелось бы знать, когда Сент-Экзюпери написал эти строки. Думается, в Алжире. Но, по существу, это не имеет большого значения. В период, когда писатель особенно активно .работал над этим произведением, было много моментов, когда он мог бы это написать.
«Цитадель» — рукопись, с которой Сент-Экзюпери никогда не расстается, книга, перед которой, как однажды сказал писатель, «все мои предыдущие произведения — лишь проба пера», — начата им в 1936 году. За время пребывания в США краткие записи и наговоренный писателем в диктофон текст разрослись уже до 915 машинописных страниц. К этому надо добавить большую рукописную тетрадь и несколько тетрадей поменьше, в которые он не перестает заносить записи все более мелким почерком до мая 1944 года. Некоторые из этих записей до сих пор не разобраны, и даже неизвестно, куда их отнести, так как в рукописях на этот счет не имеется никаких указаний, С другой стороны, многочисленные записи носят пометку: «Заметки на потом». По собственному признанию Сент-Экзюпери, он собирался работать над рукописью еще лет десять, а потом несколько лет посвятить ее отделке.
Таким образом, изданные материалы представляют собой не законченное произведение, а лишь «заготовки» для книги. Это «руда», из которой, отделив «пустую породу», писатель извлек бы, как всегда, все самое существенное. То, что нам известно уже о его способе работать, о тщательности, с которой он отсеивал все лишнее, о его постоянном стремлении к лаконизму, ясности и выразительности, устраняет в этом смысле всякие сомнения. Но для биографа важно не это. Важно то, что и в этой незаконченной книге, как и во всем ранее написанном, мы находим Антуана де Сент-Экзюпери.
В этой книге как бы сходятся в одном узле все основные нити предыдущих произведений, и в тоже время она принципиально от них отлична. Разговор с самим собой, начатый в первых произведениях писателя, уже в заключительных страницах «Военного летчика» переходящий в разговор с людьми, здесь окончательно становится попыткой подвести итог своим размышлениям вслух не только для себя, но и Для других. Это уже не вопросник, а попытка синтеза, который по замыслу автора должен стать поучением.
Мысль, неотступно преследующая Сент-Экзюпери все последние годы его жизни, заключена в вопросе: «Что можно, что нужно сказать людям?» — а основная проблема формулируется им так: «Есть лишь одна проблема, одна-единственная в мире — вернуть людям духовное содержание, духовные заботы». Он постоянно повторяет эту фразу, которая является, по его мнению, ключом к решению поставленной перед собой задачи.
И вот Сент-Экзюпери воссоздает мир в соответствии со своими .философскими концепциями в цитадели, чьим правителем и законодателем он является. Он отвергает существующий мир. Он — властитель из «Цитадели» и строит свой мир. Его единственный собеседник, а иногда и оппонент — немного таинственный и всемогущий старец, его отец. Этот старец представляется нам неким итогом цивилизации и мудрости, накопившихся с прошедших времен. Сам властитель — его духовный сын и преемник.
Но, отвергая мир в его настоящем, Сент-Экзюпери пытливо склоняется над этим настоящим, и прошедшим, «ибо единственное подлинное изобретение — это расшифровка настоящего в его несуразности и противоречиях... Прошлое не переделать, но настоящее лежит в беспорядке, как материалы у ног строителя, и вам надлежит выковать будущее».
Для «Цитадели» в большей части характерен стиль, уже знакомый нам по последним страницам «Военного летчика». То ли обстановка — милая ему пустыня, — служащая фоном для книги, то ли общая настроенность последних лет жизни, то ли писатель прибегает к такому анахронизму формы, дабы подчеркнуть связь с прошлым (вспомним в «Военном летчике»: «Моя цивилизация — наследница бога»), но Сент-Экзюпери потянуло на что-то напоминающее по стилю коран. В отличие от «Карнэ» (философских записок) философские вопросы в «Цитадели» решаются поэтическими средствами. В этом единственное, что по замыслу роднит эту книгу с замыслом, Ницше, воплощенным в «Так говорил Заратустра».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148