Емкий текст
Режиссер Михаил Ромм снял фильм «Убийство на улице Данте», который с успехом пошел по стране.
Героиня ленты — французская актриса Мадлен Тибо — пела в одной из сцен песню, обращенную к любимому, со словами: «Найду, разыщу, где б ты ни был — в раю иль в аду».
Вскоре режиссер получил телеграмму: «Благодарим за создание нашего гимна тчк Чекисты».
Метод познания
— Юрий Карлович! — обратился собеседник к Олеше, — очевидно, вы не знаете окружающей действительности!
— Вы ошибаетесь, — ответил писатель.
— Значит, вы не знаете советских людей, если столько лет молчите!
— Вы нахально ошибаетесь!
— Да вы, кроме кафе «Националь», нигде не бываете! — не унимался нахал.
— Я попрохаю! — Олеша употреблял это слово, когда хотел подчеркнуть свое «шляхетство». — Но знайте: каждый год я наблюдаю этих людей. Я выхожу ранним утром после новогодней ночи на крыльцо и с удовольствием смотрю, как они идут из гостей зеленые и с патефонами!
Непременное условие
Режиссер Л. Луков выписывался после микроинфаркта из Кунцевского отделения кремлевской больницы. Напутствия, как вести и блюсти себя вне больничной палаты, давала ему врач отделения. Но Леонид Давыдович попросил вызвать в больничную палату профессора и, когда тот появился, попросил женщину-врача удалиться:
— Я хочу говорить с профессором, как мужчина с мужчиной.
Врачиха вышла, демонстративно хлопнув дверью.
— Профессор, а с женщинами мне можно? — с нескрываемой тревогой спросил режиссер.
— Не только можно, но и нужно, — улыбнулся профессор — Но при одном условии...
Луков приготовился записывать: водрузил на переносицу очки в золоченой оправе, взял в руки «паркер», открыл записную книжку в сафьяновом переплете:
— Говорите, профессор!
— Вот вам условие: не отвечает взаимностью — не расстраивайтесь. Пойдете за угол — найдете другую!
Результат ожидания
Фильм «Застава Ильича» мучили хрущевскими поправками. Нужно было в очередной раз собрать исполнителей в сцене «Вечеринка» и что-то доснять.
Тарковский, Кончаловский, Гобзева и менее известные участники этой сцены вовремя явились в павильон по зову Марлена Хуциева. Не было только начинающего артиста. Без него кадр, который предстояло переснять, не монтировался с предыдущим. Все ждали, посылали гонцов, снова ждали. Наконец, через три часа, он соизволил явиться! Хуциев, скрывая бешенство, попросил спортсмена, снимавшегося здесь же:
— Ты можешь поднять опоздавшего?
— Могу. — И спортсмен поднял.
— А повернуться с ним раза три?
— Могу.
Все участники съемки — человек пятьдесят — наблюдали за происходящим. Спортсмен повернулся вокруг собственной оси со щуплым исполнителем, вознесшимся над группой.
— Видите, — сказал Хуциев, — вот это дерьмо мы ждали три часа.
Творческое решение
За столиком ресторана Дома кино беседовали посетители: молодой грузинский режиссер Габескерия объяснял Андрею Тарковскому азы режиссуры после просмотра фильма «Зеркало». Тарковскому обучение не понравилось — оба вскочили, схватили друг друга за грудки, ощетинились. Рядом возникла метрдотель с ведром воды в руках. Бойцы напряглись — в это мгновение их окатил холодный душ. Еще секунда — и гнев творцов смел бы ревнительницу порядка, но... остатки воды она опрокинула себе на прическу и спокойно удалилась.
От посетителей жалоб не последовало.
Размер льготы
Поминки по моему приятелю проходили в фешенебельном ресторане, поскольку хозяин заведения был родственником покойного. В самый разгар тризны ресторатор, очевидно растрогавшись моей речью, подсел рядом и проговорил в ухо, чтобы преодолеть царивший за столом гам:
— Леня! Я дам тебе карточку на пятидесятипроцентную скидку! И ходи к нам постоянно!
— Можно попросить меню? — отреагировал я.
— Ты сомневаешься в нашей кухне? — обиделся хозяин.
— Нисколько... Мне нужно... Для общего кругозора.
— На поминках смотреть меню как-то неудобно, — упирался хозяин.
— Ничего, я положу его на свои колени.
Убеждения подействовали — меню принесли. В кожаной обложке. С золотым тиснением. Я изучил цены и заявил:
— Чтобы я сюда ходил, нужно две карточки!
Скромное желание
Классику нашего кино, заслуженному деятелю искусств России Леониду Захаровичу Траубергу гильдия кинорежиссеров России решила сделать подарок: на закате дней, в очередной раз, представила его к званию «Народный артист России». Трауберг, узнав об этом, сказал:
— Сергей Эйзенштейн умер заслуженным деятелем искусств, а режиссер Георгий Натансон — народный артист России. Я хочу умереть в звании Эйзенштейна, а не в звании Натансона.
Творческая помощь
Один из двух художественных руководителей студии им. Горького, режиссер Леонид Луков, сидел за огромным, тяжелым, на львиных лапах, столом и вызванивал очередного режиссера своего объединения, Сухобокова:
— Володя, срочно зайди!
Я, неоперившийся юнец, слушал приказ из угла кабинета хозяина.
Сухобоков, шевеля усами, возник незамедлительно. Он казался мне тогда глубоким стариком.
— Слушай, — проронил Луков, — я хочу тебе помочь, у тебя в сценарии «Ночной патруль» есть роль ресторанной певички.
Сухобоков согласно кивнул.
— Ее будет играть актриса О. — И Луков назвал фамилию актрисы, недавно вернувшейся из заключения и давно — бывшей его любовницей.
— Но она стара для этой роли, я хотел помоложе, — робко возразил режиссер.
— Ты тоже стар для роли режиссера, — обрезал Луков, — я возьму помоложе, — худрук показал на меня.
Актриса снималась в фильме «Ночной патруль».
Ошибся жанром
Молодой и поэтому самоуверенный режиссер рассказывал своим коллегам, что он начал новый для нашей страны жанр — фильм ужасов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109