— Поднимите мне веки!
Тонкий стакан коньяка через мгновение зажег его взгляд.
Универсальный ответ
Во время одной встречи со зрителями мне передали записку. Разворачиваю и вижу два вопроса:
1) Что вас волнует?
2) Ваше семейное положение?
Я ответил сразу:
— Меня еще волнует, но я уже женат.
Очевидцы
На киностудии «Ленфильм» был закончен фильм «Чапаев». Художественный совет принял картину кисло. Режиссеры — братья Васильевы — попросили руководство студии собрать на обсуждение людей, лично знавших Чапаева. Друзья, соратники полководца, его жена и дети, посмотрев картину, в один голос заявили:
— Чапаев таким не был, это искажение образа героя. Заявляем как очевидцы!
Тут же в «Ленинградской правде» появилась огромная статья критика Херсонского, не оставившая от фильма камня на камне.
Но какова бы ни была оценка картины на студии, ее, по обычаям тех лет, повезли показывать лично Сталину.
В полной тишине вождь посмотрел фильм, и, когда после титра «конец фильма» медленно зажегся свет в зале, руководитель Кинокомитета Б. Шумяцкий робко выдавил:
— Товарищ Сталин, картину мы показали соратникам и членам семьи Чапаева... Они признали ее неправдивой.
Повисла пауза.
Наконец Сталин поднял палец вверх и медленно заключил:
— Они врут, как очевидцы!
Месть
Сергей Бондарчук неприязненно относился к критику Демину. И понятно почему: Демин устно и письменно разносил последние работы режиссера. Я с Деминым дружил и пригласил сыграть в фильме «Дорогое удовольствие» роль мафиозо по двум причинам: во-первых — друг, во-вторых — неповторим в своей огромности. Его штучные формы могла прикрывать одежда только очень штучных размеров.
В сцене разгула мафиози на даче мимо Демина, одетого в нечто белоснежное и безразмерное, прогуливались, играя попками, обнаженные девицы. Генеральный директор «Мосфильма» встревожился — по тем временам сцена была весьма смелой. Было созвано правление студии. Явился и Бондарчук. Посмотрел на своего «друга» Демина в соответствующем окружении и на вопрос «Не нужно ли в этой сцене какие-либо кадры вырезать?» — ответил:
— Ничего вырезать не нужно! Но для большего впечатления я бы доснял один кадр.
— Какой? — спросил «правленец» драматург Валя Черных.
— Голую жопу Демина!
Шитье-бытье
Профессия везде профессия. В 40-м году, после присоединения Латвии, Утесов приехал в Ригу. Пришел к знаменитому портному и попросил сшить костюм.
— Но учтите, я в Риге всего три дня, — уточнил он.
— Вы получите костюм завтра, — абсолютно равнодушно ответил портной.
— Как вы успеете? — удивился Леонид Осипович.
— У нас еще нет планового хозяйства, — объяснил портной.
— Я хотел бы, чтобы новый костюм выглядел не хуже этого. — И Утесов показал на свой, лучший, надетый по случаю «заграничного» вояжа.
Портной обошел вокруг артиста, осматривая каждый шов, каждую складку:
— Кто вам шил это?
— Зингер, — гордо ответил Утесов.
— Меня не интересует фамилия, — отрезал портной, — я спрашиваю, кто он по профессии?
Соотношение величин
К знаменитому мхатовскому актеру Борису Ливанову в гримуборную заглянул помощник режиссера.
— Вас просили зайти в художественную часть.
— И не подумаю, — отрезал Ливанов, продолжая снимать грим.
— Меня же спросят: почему? Что мне сказать? — робко добивался ответа помреж.
— Скажи: целое не может ходить к части.
Творческое лицо
Праздновался юбилей драматурга Иосифа Прута. Обладателя ряда призов, постановок, солидной фигуры и огромных вислых щек.
Первый оратор начал:
— В вашем лице мы приветствуем смелость и новаторство.
Второй:
— В вашем лице мы приветствуем открытие новых тем и горизонтов.
Композитор Н. Богословский был конкретнее. Он заявил:
— В вашем лице мы приветствуем ваши щеки.
Урок русского языка
Сергей Михайлович Эйзенштейн работал в павильоне после очередной накачки по «Ивану Грозному». На съемку зашел очень популярный Николай Крючков, покровительственно похлопал режиссера по плечу и подбодрил:
— Ты, Сережа, не тушуйся, все будет как надо.
После ухода киногероя кто-то из окружения мастера в тишине выдавил:
— Сергей Михайлович, а почему он с вами на «ты»?
— «Вы» — для него множественное число, — пожал плечами Эйзенштейн.
Затирка кое-что знал
Кинорежиссеру Ивану Пырьеву в сталинские времена выдали отрез синего бостона на костюм. Известный кинематографический портной Затирка почему-то отказался шить костюм из предложенного материала, и прекрасную двубортную пару соорудил Пырьеву другой портной.
В какой-то день время съемок у Пырьева наползло на время приема в Кремле, и режиссер, с утра облачась в прекрасный новый костюм, сразу после съемок поехал в Кремль. Прием уже затухал, но Пырьев нашел за столом свободное место и с аппетитом намазывал черную икру на хлеб, когда услышал за своей спиной голос:
— Начальник сказал — икрой не увлекаться! Для наших — пирожки в углу.
Пырьев обернулся: за его спиной стоял человек в синем бостоновом костюме. Пырьев обвел глазами стол — каждый четвертый за столом тоже был в синем бостоне.
Поклоны за Кутузова
С одним исполнителем роли в моем фильме я приехал на гастроли в Нижний Новгород, тогда еще Горький. Успех наших выступлений и фильма превзошел ожидания: приходилось назначать дополнительные сеансы, и к концу дня мы здорово выдыхались. Особенно тяжело было исполнителю роли — человеку весьма тучному. На пятом вечернем выступлении я, стоя у микрофона, заметил, что женщина в первом ряду делает мне какие-то знаки. Пришлось прерваться:
— Я что-нибудь не то говорю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109