Тарабрину дано задание, не обнаруживая знания немецкого языка, фиксировать все разговоры пленных между собой, оформляя это в виде дневника (прилагается).
Настроение пленных — подавленное.
У группы других генералов (Даниэль, Дреббер и др.) внешне настроение более бодрое, однако Дреббер в беседе с инструктором 7-го Отдела ПУРККА — Пиком заявил, что «некоторые генералы думают о возможности са моубийства».
Обо всем вышеизложенном информированы представитель Ставки маршал артиллерии Воронов и член Военного совета генерал-майор Телегин.
По указанию тов. Воронова у пленных изъяты все режущие-колющие предметы.
Приложение: дневник.
Зам. начальника Особого отдела НКВД Донского фронта
майор государственной безопасности Казакевич
31 января 1943 года. Получил приказание разместиться вместе с военнопленными немецкими генералами. Знания немецкого языка не показывать.
В 21 ч. 20 м. в качестве представителя штаба фронта прибыл к месту назначения — в одну из хат с.Заварыгина…
«Будет ли ужин» — была первая услышанная мною фраза на немецком языке, когда я вошел в дом, в котором размещались взятые в плен 31 января 1943 г. командующий 6-й германской армией— генерал-фельдмаршал Паулюс, его начальник штаба — генерал-лейтенант Шмидт и адъютант — полковник Адам.
Фразу насчет ужина сказал Шмидт. В дальнейшем он все время проявлял беспокойство о своих вещах и, тщательно заворачивая в бумажки, прятал в карман недокуренные сигары.
Паулюс — высокого роста, примерно 190 см, худой, с впалыми щеками, горбатым носом и тонкими губами. Левый глаз у него все время дергается.
Прибывший со мной комендант штаба — полковник Якимович, через переводчика разведотдела Безыменского, вежливо предложил им отдать имеющиеся карманные ножи, бритвы и другие режущие предметы.
Ни слова не говоря, Паулюс спокойно вынул из кармана два перочинных ножа и положил на стол.
Переводчик выжидательно посмотрел на Шмидта. Тот вначале побледнел, потом краска ему бросилась в лицо, он вынул из кармана маленький белый перочинный ножик, бросил его на стол и тут же начал кричать визгливым, неприятным голосом: «Не думаете ли вы, что мы — простые солдаты? Перед вами фельдмаршал, он требует к себе другого отношения. Безобразие! Нам были поставлены другие условия, мы здесь гости генерал-полковника Рокоссовского и маршала Воронова».
«Успокойтесь, Шмидт, — сказал Паулюс, — значит, такой порядок».
«Все равно, что значит порядок, когда имеют дело с фельдмаршалом». И, схватив со стола свой ножик, он опять сунул его в карман.
Через несколько минут, после телефонного разговора Якимовича с Малининым, инцидент был исчерпан, ножи им вернули.
Принесли ужин. Все сели за стол. В течение примерно 15 минут стояла тишина, прерываемая отдельными фразами — «передайте вилку, еще стакан чая» и т.д.
Закурили сигары. «А ужин был вовсе не плох», — отметил Паулюс. «В России вообще неплохо готовят», — ответил Шмидт.
Через некоторое время Паулюса вызвали к командованию. «Вы пойдете один, — спросил Шмидт. — А я?»
«Меня вызвали одного», — спокойно ответил Паулюс.
«Я спать не буду, пока он не вернется», — заявил Адам, закурил новую сигару и лег в сапогах на кровать. Его примеру последовал Шмидт.
Примерно через час Паулюс вернулся.
«Ну, как маршал?» — спросил Шмидт.
«Маршал как маршал».
«О чем говорили?»
«Предложили приказать сдаться оставшимся, я отказался».
«И что же дальше?»
«Я попросил за наших раненых солдат. Мне ответили: „Ваши врачи бежали, а теперь мы должны заботиться о ваших раненых“.
Через некоторое время Паулюс заметил: «А вы помните этого из НКВД с тремя отличиями, который сопровождал нас? Какие у него страшные глаза!»
Адам ответил: «Страшно, как все в НКВД».
На этом разговор кончился. Началась процедура укладывания спать.
Ординарца Паулюса еще не привели. Он раскрыл сам приготовленную постель, положил сверху два своих одеяла, разделся и лег.
Шмидт разворошил свою кровать, с карманным фонариком тщательно осмотрел простыни (они были новые, совершенно чистые), брезгливо поморщился, закрыл одеяло, сказал: «Начинается удовольствие», — накрыл постель своим одеялом, лег на него, накрылся другим и резким тоном сказал: «Погасите свет». Понимающих язык в комнате не было, никто не обратил внимания. Тогда он сел в кровати и жестами начал объяснять, что ему хотелось. Лампу обернули газетной бумагой.
«Интересно, до какого часа нам можно будет завтра спать?» — спросил Паулюс.
«Я буду спать, пока меня не разбудят», — ответил Шмидт.
Ночь прошла спокойно, если не считать того, что Шмидт несколько раз громко говорил: «Не трясите кровать». Кровать никто не тряс — ему снились кошмары.
1 февраля 1943 года. Утро. Начали бриться. Шмидт долго смотрелся в зеркало и категорически заявил: «Холодно, я оставляю бороду».
«Это ваше дело, Шмидт», — заметил Паулюс.
Находившийся в соседней комнате полковник Адам процедил сквозь зубы: «Очередная оригинальность».
После завтрака вспомнили вчерашний обед у командующего 64-й армией.
«Вы обратили внимание, какая была изумительная водка?» — сказал Паулюс.
Долгое время все молчали. Бойцы принесли ст.лейтенанту газету «Красная армия» с выпуском «В последний час». Оживление. Интересуются — указаны ли фамилии. Услышав приведенный список, долго изучали газету, на листе бумаги писали свои фамилии русскими буквами. Особенно заинтересовались цифрами трофеев. Обратили внимание на количество танков. «Цифра неверная, у нас было не больше 150», — заметил Паулюс. «Возможно, они считают и русские», — ответил Адам. «Все равно столько не было».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101