И вновь возникали сенсационные статьи об укрывании Советским Союзом нацистских преступников, о мифической «армии Паулюса», о миллионах немецких военнопленных, продолжающих, после официального заявления ТАСС об окончании репатриации, оставаться в плену в СССР, причем для одной конкретной цели — осуществления нового военного похода на Запад, но теперь уже — на стороне Советов. Список этих «сенсаций» можно продолжить.
На Западе не могли себе представить, что в условиях жесточайшей войны все стороны несли безвозвратные потери не только на фронтах мировой войны, но и в плену, где свирепствовали эпидемии, ощущалась недостаточность питания и медицинского обслуживания, а также по другим причинам— несчастные случаи и аварии на строительстве промышленных объектов и так далее.
Как ни трудно представить себе Паулюса в роли перебежчика, дающего о ткровения западной прессе и радио о «нечеловеческих условиях содержания немецких военнопленных в СССР», спецслужбы не хотели лишний раз становиться инициаторами будущей международной сенсации и обязательного вслед за ней скандала. Чем это могло закончиться для чиновника любого ранга, я думаю, знает каждый — генералиссимус Сталин все еще руководил страной.
2. Несмотря на неоднократные разъяснения позиции руководства СССР, никто на Западе не хотел внимать тому факту, что большинство военнопленных, остающихся в Советском Союзе, действительно являются военными преступниками как по советским законам, так и по законам, одобренным Союзным консультативным комитетом. Нет необходимости еще раз разъяснять, какие категории немецких граждан в обязательном порядке подлежали суду стран, на территории или в зоне оккупации которых они совершили свои преступления; именно для этого и были выработаны законы Союзного контрольного совета по Германии.
Неужели в оккупированной Германии не было военных преступников? И читая сейчас, на рубеже веков, строки наших, доморощенных исследователей, посвященные «низости НКВД—МГБ, преследовавших ни в чем не повинных немцев», невольно приходишь к выводу, что этих «первооткрывателей» Вторая мировая война никак не коснулась. Если бы коснулась, то у них наверняка были бы другие мысли на сей счет.
3. Задержка в репатриации фельдмаршала Паулюса имела весьма основательные причины. В конце 40-х годов спецслужбами СССР был получен документ одной западной разведки, из которого яствовало, что через немецкую агентуру в Советском Союзе Паулюс поддерживает на протяжении целого ряда лет тайную связь с Германией. На проверку этой информации ушло довольно значительное время, чтобы в результате прийти к выводу о том, что этот документ является хорошо сработанной фальшивкой, а изложенная в нем информации — чистая ложь.
Кроме того, существовал еще целый ряд других причин— проблемы со здоровьем, политическая обстановка в ГДР и ФРГ и так далее и тому подобное. Как бы там ни было, 6января 1951 года министру иностранных дел Союза ССР Вышинскому было направлено очередное письмо, в котором сообщалось, что «задержка репатриации и постоянные напоминания об этом в письмах родственников отрицательно отражаются на настроениях Паулюса».
Необходима была поддержка его друзей, ранее находившихся с ним в плену. И она была получена в лице Винценца Мюллера, который к тому времени являлся вице-председателем Народной палаты и вице-председателем Национально-демократической партии, и Арно фон Ленски, который входил в состав президиума Общества германо-советской дружбы в Берлине и являлся депутатом Палаты земель. Старые друзья в своих письмах старались как-то отвлечь фельдмаршала от его назойливых мыслей о несправедливом к нему отношении со стороны руководства СССр.
Но, несмотря ни на что, Паулюс продолжал жаловаться на свою судьбу, объясняя, например, своему двоюродному брату, что «твои близкие — все с тобой. У меня же все обстоит иначе. Из шести близких членов семьи, с которыми я расстался в начале войны, я застану в живых, если когда-нибудь и вернусь домой, только двоих. И главное, при этом не будет моей жены. Утешения в этом нет и быть не может. Со временем надо привыкать жить со своей болью».
Третьего мая 1951 года один из ответственных сотрудников ГУПВИ МВД СССР встретился с Паулюсом по инициативе последнего, главным образом по вопросу о сроках его репатриации. Паулюс сказал, что хотя он и стремится к сохранению наибольшей объективности в этом вопросе, но незнание сроков — продлится ли это месяц или год — создает у него ощущение бесперспективности, что весьма угнетающе действует.
После беседы с Паулюсом с тем же вопросом обратился повар Лев Георг, из немецкой обслуги Паулюса. Он прямо заявил о своем праве на отъезд в Германию, подчеркивая, что он никакого преступления против Советского Союза не совершал и что у него имеются свои человеческие интересы и желание содержать себя и семью своим трудом на родине.
Ординарец Паулюса — Шульте Эрвин — не касался темы о возвращении в Германию, но, по словам Паулюса, он тоже очень удручен тем, что уже около года не получает писем от своей жены. Родители жены, правда, переписываются с ним, но о ней ни слова не упоминают.
По оценке настроений немецкой обслуги Паулюсом, оба они потеряли равновесие и нервничают. Такое участие фельдмаршала в судьбе своих приближенных похвально. Но уже в июле того же года Паулюс обратился с жалобой на нетактичность поведения повара Георга Лева, выразившуюся в том, что повар в разговорах с Паулюсом ведет себя как с равным ему солдатом, а не как полагается солдату с фельдмаршалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101