«То, что Паулюс сказал в качестве свидетеля, имеет огромное значение для немецкого народа», — говорили, когда он кончил свои свидетельские показания.
Я наблюдал за фон Паулюсом, — пишет корреспондент, — в то время, как он с судорожно вздрагивающим лицом выходил из зала суда в сопровождении группы офицеров советской делегации. Один из них предложил ему папиросу. Затем в сопровождении двух американских поли цейских вся группа двинулась по коридору, смеясь и непринужденно беседуя с фон Паулюсом, по направлению к помещению, где находился советский обвинитель.
Советские представители не указывают, где проживает Паулюс с момента его прибытия из Москвы несколько дней тому назад. Однако я полагаю, — заявляет корреспондент, — что условия, в которых он живет, соответствуют примерно условиям «домашнего ареста». В России он живет в одном из специальных лагерей для офицеров, где ему созданы все условия, соответствующие его высокому рангу. Паулюс играет на скрипке и занимается живописью, для чего ему предоставлены все возможности.
Паулюс был членом нацистской партии, но не занимал в ней специального поста. Неизвестно, являлся ли он все еще членом нацистской партии в момент пленения в январе 1943 года. В течение 15 месяцев он отказывался обсуждать политические уроки Сталинграда или причины приближавшегося разгрома Германии. Затем он объявил о своей готовности присоединиться к заявлениям, с которыми «Союз немецких офицеров», образованный другими советскими военнопленными, обращался к своим бывшим коллегам. Хотя его имя не стояло на первом месте среди подписавшихся, оно было одним из самых значительных имен в прокламации от августа 1944 года, в которой Союз призвал генералов отречься от Гитлера». Оставим на совести корреспондента все те досадные промахи, начинающиеся с прибавления к фамилии фельдмаршала приставки «фон».
Свидетельские показания бывшего генерал-фельдмаршала германской армии Паулюса, зачитанные в числе других и военнопленным лагеря № 27, вызвали большой интерес и многочисленные обсуждения среди военнопленных. Изучение их мнений и высказываний позволило сделать вывод о том, что показания на военнопленных подействовали ошеломляюще, в особенности — на генералов и офицеров.
Подавляющее большинство рассматривает поступок Паулюса, как недостойный бывшего генерал-фельдмаршала, руководившего лично не только военными действиями, но и подготавливавшего их. По мнению этой группы военнопленных, Паулюс не менее виноват, чем Геринг, Кейтель, Йодль и другие, а следовательно, он не имеет морального права выступать теперь против них, если ранее шел вместе с ними.
Другая часть военнопленных придерживается мнения, что Паулюс поступает правильно, изобличая преступников войны, несмотря на свое личное участие в подготовке и проведении военных действий.
Часть военнопленных видит в показаниях Паулюса и привлечении его в качестве свидетеля к процессу умный тактический маневр русских, направленный на дополнительное изобличение военных преступников.
Вот некоторые мнения:
Капитан Циндлер: «Появление Паулюса на Нюрнбергском процессе является сенсацией. К сожалению, приходится констатировать, что как раз руководители Германии, как Геринг, Функ, Розенберг и другие, которые сидят сейчас на скамье подсудимых в Нюрнберге, не имеют мужества сказать, что Германии нужно было жизненное пространство и что расовую теорию и все, о чем проповедовал нацизм, они считают правильным. В заключение Советский Союз безусловно возбудит против него процесс, и если он здесь не будет повешен, его все равно однажды повесит германский народ».
Гросс-адмирал Фишель: «Русским Паулюс, конечно, очень желателен как орудие для подкрепления предъявляемых документов о подготовке войны против России. Мне совершенно ясно, что русские говорят себе: на различных допросах Паулюс, безусловно, пробалтывается, и этим сам занесет себя в списки тех, кто участвовал в подготовке войны против России».
Генерал Зюйдов: «Я очень хорошо представляю себе, что Паулюс очень ожесточен из-за поражения под Сталинградом, но что он добровольно выступает на Нюрнбергском процессе в качестве свидетеля — пусть никто мне не рассказывает».
Контр-адмирал Кноблох: «Я хотел бы знать, что русские обещали Паулюсу за его показания. Очевидно, ему обещали, что он не попадет на виселицу. Его показания происходят из мозга одного комиссара. Осенью 1940 года еще ни у кого не было мысли о войне против России, если бы мы тогда не были в таком положении. Показания Паулюса— нечто иное, как слова они нужны России в ее мести в отношении Германии».
Генерал-лейтенант Рабе фон Паппенхайм: «Я очень хорошо знаю Паулюса, таких предложений сам он никогда не построит, в отношении речи он всегда был гением. Эта речь заучена им, он повторяет ее, как попугай. Он думает, что таким предательским поступком спасет голову, но вряд ли ему это удастся».
Генерал-лейтенант Войташ: «Если мне когда-нибудь суждено попасть в Германию и встретить Паулюса, то я на старости лет совершу убийство. Показания этого человека оскорбляют и унижают весь офицерский корпус. Это непрости тельно, когда германский офицер, чтобы спасти голову, топит своих бывших товарищей. Весь этот театр — типично русский: одного натравливать на другого, а самому быть смеющимся третьим».
Генерал-лейтенант Штевер: «К сожалению, всегда были такие люди, которые, чтобы спасти собственную шкуру, жертвовали другими. Но хорошо, что в Нюрнберге обвинители не только русские, а люди более дальновидные. Я полагаю, что в этой игре, которую задумал Паулюс, копье обернется против него и он окажется на скамье подсудимых».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101