После долгих хлопот мне удалось в полдень выехать в г. Дальний на поезде, который вез пленных артиллеристов Квантунской крепостной артиллерии.
Часть офицеров попала в закрытый вагон, а остальным пришлось ехать на открытых платформах.
По приезде в г. Дальний нас пропустили через карантин, где доктор подробно осматривал каждого. Кроме того, нас здесь снова точно пересчитали.
После всей этой процедуры мы наконец вошли в самый город.
На улицах царило сильное оживление. Масса китайцев и японцев с величайшим любопытством и даже удивлением смотрела на толпу русских офицеров, уныло бредущих пешком под слабым конвоем японских солдат.
Думаю, что мы представляли собой не особенно веселую картину.
Наконец мы добрались до недостроенного здания, предназначавшегося некогда для мужской и женской гимназии.
Здесь нас снова переписали. Тем, кто выразил желание ехать в Россию и дал требуемую подписку, надели на левый рукав синюю повязку.
Перед входом здания, где мы должны были ждать парохода, выставлен был большой деревянный щит с надписью: «Квартира для плена».
В этой-то «квартире для плена» нас и разместили самым ужасным образом.
О каких-либо удобствах не было и помину.
Здание было едва приспособлено для жилья. Часть окон была заделана, в остальных вставлены маленькие переплеты.
Вообще помещение это очень напоминало пересылочную тюрьму.
Я вместе с остальными товарищами по несчастью расположился на полу в большой комнате.
Посередине нашего помещения был поставлен большой деревянный ящик с золой, и на ней горел японский древесный уголь. На этой импровизированной жаровне готовили себе ужин. Сообразительные денщики умудрились достать какую-то сковородку, и на ней шипела аппетитная яичница с ветчиной.
Посмотрел я на это соблазнительное яство, проглотил набежавшую в рот слюну и невольно подумал: «Ведь всего семь дней тому назад в Порт-Артуре за это самое блюдо пришлось бы заплатить бешеные деньги. Десяток яиц еще, пожалуй, можно было бы достать по 2 руб. за штуку, но что касается ветчины, то ее добыть было еще труднее».
Соблазненный зрелищем вкусного блюда, я отдал и своему юркому вестовому соответствующее распоряжение, а сам, предвкушая будущее блаженство, лег на полу, на грязный соломенный японский тюфяк, и задумался.
Итак, я в плену: грязный, немытый, обросший бородой, в грязном засаленном сюртуке и порванном пальто, голодный и усталый нравственно и физически, лежу на соломе в комнате, похожей скорее на хлев, чем на человеческое жилье...
Вспомнились мне слова гальского полководца Брена, воскликнувшего при взятии Рима: «Горе побежденным!»
Да, мы побеждены, и это наш справедливый удел...
Мысли мои начали путаться, и я заснул...
— Ваше Высокоблагородие, яичница готова, — раздалось внезапно у меня над ухом.
Я вскочил, протер глаза и подошел к столу, где кроме яичницы мой нижегородец умудрился зажарить и курицу.
Оказывается, что у японских солдат можно было достать решительно все, конечно, за приличное вознаграждение. Оно, впрочем, было пустяками сравнительно с теми ценами, которые господствовали у нас в последние дни в Порт-Артуре.
Вечером явился к нам японский переводчик, который и выдал нам так называемый «казенный паек», а именно на 25 человек офицеров нам отпустили: 5 белых хлебов, одну коробку масла и одну средней величины коробку корибефа.
При этом японец извинился за японское начальство, которое, ввиду внезапного падения Порт-Артура, не могло устроить гг. офицеров более удобно.
Здесь же, в разговоре с моими сожителями, офицерами, я узнал приблизительную цифру Артурского гарнизона, который сдался японцам и вышел из крепости.
Вот эти цифры:

4-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия
5-й В.-С. стрелковый полк — 1245 чел.
13-й « — 638 чел.
14-й « — до 800 чел.
15-й « — до 1400 чел.
16-й « — до 900 чел.

1-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия
25-й В.-Сиб. стрелковый полк — до 1520 чел.
26-й « — до 1000 чел.
27-й « — до 2297 чел.
28-й « — до 2480 чел.
Квантунская крепостная артиллерия — до 2860 чел.
Саперная рота — до 268 чел.
Телеграфная — до 60 чел.
Минная — до 143 чел.
Железнодорожная рота — до 150 чел.
Полевой артиллерии — до 1100 чел.
Моряков — до 5600 чел.
Более точных цифр узнать было нельзя, они были известны только японцам...
Таким образом, всего из крепости вышло приблизительно до 22 381 человек, не считая гг. офицеров.
Откровенно говоря, я никак не ожидал такой большой цифры.
Тут я невольно вспомнил слова одного солдатика, произнесенные им еще во время дефилирования наших войск перед японскими счетчиками при выходе из Артура: «На позициях-то никого не видать было, а домой-то теперь народу сколько прет!»
И он был прав...
Правда, среди них была масса раненых и больных, совершенно негодных для строя. Объясняется все это, во-первых, приказом генерала Стесселя, а во-вторых, и их собственным желанием идти в японский плен вместе со своей ротой и боевыми товарищами.
Странно только одно, что штаб укрепленного района всегда давал нам во время осады цифры нашего гарнизона гораздо меньшие.
Здесь я случайно познакомился со штабс-капитаном 13-го В.-С. стрелкового полка Балиным, который сообщил мне приблизительное число своих солдат, которые до конца находились на позиции и оттуда прямо были сняты и уведены в плен.
Таким образом, 13-й полк, имевший в начале осады более 3000 человек, оставил выбывших из строя при обороне Порт-Артура 2340 человек. Из числа идущих в плен половина была больных и раненых.
Надо, однако, думать, что наибольшие потери были в 5-м В.-С. стрелковом полку, который в течение осады три раза наполнял свой состав из запасных батальонов, денщиков и госпитальных команд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107