Когда жена по два, по три часа в день ходит по магазинам и не может купить самого элементарного, чтобы накормить семью, даже она — спокойная уравновешенная — начинает нервничать, переживать, расстраиваться.
Конечно, никуда наша номенклатура не денется, придётся ей и отдавать свои дачи, отвечать перед людьми за то, что цеплялись руками, ногами и зубами за свои блага. Да и сейчас уже начинают они платить по счетам за своё номенклатурное величие: провалы партийных и советских функционеров на выборах — это как раз первый звоночек. Они вынуждены уже сейчас делать шаги навстречу требованиям трудящихся. Но уступки делаются с таким трудом, с таким скрипом; от благ так не хочется отказываться, что в ход идут любые ухищрения, вплоть до прямого обмана, лишь бы процесс этот притормозить.
Заявил недавно Рыжков, что прекращается выдача продовольственных пайков, специальный магазин на улице Грановского закрыт. Действительно закрыт, но пайки как выдавались, так и выдаются, только теперь их рассредоточили по столам заказов. Все осталось по-прежнему. Несут водители партийных и советских руководителей, министров, академиков, главных редакторов газет, прочих больших начальников авоськи, нагруженные деликатесами, складывают в багажники чёрных автомобилей и увозят в дома к своим шефам.
Я пишу эти строки, не зная результатов работы комиссии по незаслуженным привилегиям и льготам. Не знаю, что решит Второй съезд народных" депутатов, рассматривая эти вопросы. Но думаю, больше такого бесстыдства не будет. Мы уйдём и, надеюсь, навсегда от кастово-номенклатурного способа распределения благ к цивилизованному, где единственным мерилом всех материальных ценностей будет заработанный рубль. Очень надеюсь на это.
Когда за спиной про меня говорят, что отказался от всех привилегий — дач, пайков, спецполиклиники и прочего ради популярности, чтобы подыграть чувствам толпы, жаждущей уравниловки и требующей, чтобы все жили одинаково плохо, я на эти слова не обращаю внимания и не обижаюся. Понятно, кто их говорит и почему. Но есть люди совсем другие — мои друзья, союзники, те, кто хорошо ко мне относится, — они тоже иногда, особенно когда возникает конкретная ситуация, говорят, например, зачем вам понадобилось отказываться от Четвёртого управления? Где теперь лекарства доставать (а я в этот момент как раз простудился), ничего же нет: ни антибиотиков, ни простого анальгина, ни аскорбинки?!
Или вот совсем свежая ситуация. Летом, когда шла сессия, я писал эту книгу урывками, то ночью, придя с заседания, то по воскресениям, в общем, времени для нормальной, полноценной работы не хватало. В августе были объявлены каникулы для депутатов, и я решил вплотную заняться рукописью. В кабинете это, естественно, сделать невозможно— миллион проблем, дома -тоже, от звонков не уйти, и я решил на пару недель снять дачу под Москвой, там уж меня никто на найдёт. И тут выясняется, что в августе снять дачу нельзя, это можно сделать только ранней весной. Начинаются судорожные поиски уже не дачи, а любого маленького домика, где можно уединиться. Каникулы короткие, дорог каждый час. Тогда я много наслушался упрёков — вот, вы со своей социальной справедливостью и получили по заслугам, нельзя было от государственной дачи отказываться, работать-то ведь негде, книжку бы и написали, потом и отказывались сколько угодно… В конце концов домик мы все-таки нашли. Главное достоинства, что далеко от Москвы, около двухсот километров. Природа, конечно, замечательная — птицы, лес, грибы. А что касается всех остальных удобств — они на улице. Вот в таких естественных, живых условиях рождалась эта книга.
Но, впрочем, я отвлёкся. Итак, разговор о привилегиях. Конечно, хочется есть вкусную, здоровую пищу, хочется, чтобы врачи к тебе были ласковы и внимательны, хочется отдыхать на прекрасных пляжах и так далее. И, вполне естественно, отказавшись от всего этого, моя семья тут же столкнулась с множеством проблем, точно таких же, какие возникают в миллионах советских семей.
Вообще, жить, как живёт весь цивилизованный мир, очень хочется. И поэтому никогда не пойму Горбачёва, который, я уже писал об этом, на съезде гордо произнёс, что у него нет личной дачи. Чем здесь гордиться, чему радоваться? Плохо, что нет. Должна быть у Генерального секретаря личная дача, построенная на деньги, заработанные личным трудом, как у рабочего, писателя, инженера, учителя… Но персонально-государственная — это для него лучше.
А пока этого нет, пока мы живём так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать её чёрной икрой, не могу мчать на машине, минуя светофоры и шарахающиеся автомобили, не могу глотать импортные суперлекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребёнка.
Потому что стыдно.
В связи с этим возникают мысли о нашей стране, о выбранном пути, о причинах низкого уровня жизни, вечного дефицита во всем, о духовности, нравственности, о будущем.
Многих людей волнует вопрос — куда мы идём? Тот ли мы строим дом, который нам нужен и в котором можно, если не благоденствовать, то хотя бы сносно существовать? Общество сейчас изо всех сил старается перетряхнуть старые представления и найти единственно верное направление. Поблуждали-то мы уже вдоволь. Но, проходы загромождены ложью, всякой догматической рухлядью, и всем нам придётся хорошенько поработать, чтобы не потеряться в завалах прошлого.
Если верить учебникам, то социализм мы построили давным-давно, но затем мы его почему-то стали достраивать и, наконец, построили «окончательно и бесповоротно». Но идеологам показалось и этого недостаточно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70