Каждый в своём выступлении попросил собрание зарегистрировать всех десятерых кандидатов, чтобы на выборах народ уже сам решил, за кого ему голосовать. И поскольку выступление каждого кандидата было мощным, эмоциональным, убедительным — зал начал ломаться, дробиться и в конце концов почти был весь готов отказаться от предоставленного ему права по отсеву неугодных.
Что же тут началось! Как же президиум просто измывался над людьми, придумывал одну уловку за другой, лишь бы это решение — оставить всех — не прошло. Всегда весёлый, довольный и оптимистичный Эльдар Рязанов готов был взорваться от гнева, к микрофону подбегали выборщики и клеймили позором президиум, люди уже почти скандировали: требуем регистрации всех кандидатов! Это издевательство над всеми, борьба зала с проинструктированным, запрограмированным руководством собрания продолжалась до двух часов ночи, и в конце концов люди победили. В избирательном бюллетени были включены все кандидатуры. Я уезжал с этого окружного собрания с облегчением: все-таки справедливость, здравый смысл восторжествовали, и одновременно с тяжёлыми чувствами. Какая же страшная, безжалостная машина власти висит над нами. Изощрённая и чудовищная конструкция, созданная Сталиным и сталинщиной.

Скажите, это правда, что после окончания института вы пошли работать на стройку рабочим? Зачем вам это надо было?
Говорят, что вас в Свердловске отдавали под суд. Расскажите, как это было.
Из записок москвичей, полученных во время встреч, митингов, собраний.
После защиты диплома через час я уже сидел в поезде, ехал в Тбилиси на игры первенства страны. Так получилось, что все лето после института я проездил по соревнованиям: то первенство страны, то вузовский турнир в Ленинграде, то кубок страны в Риге. Вернулся 6 сентября и пошёл оформляться на работу, куда меня направили но распределению, в трест Уралтяжтрубстрой.
Как всякому выпускнику вуза, мне предложили должность мастера на строительстве промышленных объектов. Я сказал, что мастером пока работать не пойду. Когда учился в институте, пришёл к выводу, что хотя и сильный состав преподавателей был в Уральском политехническом институте, тем не менее некоторые профессора, доценты — те, кто был оторван от производства, — слишком академично преподавать свои дисциплины, не связывая их с реальной жизнью производства — Поэтому сразу руководить стройкой, людьми, не пощупав все своими руками — я считал большой ошибкой. По крайней мере, точно знал, что мне будет очень трудно, если любой бригадир. с умыслом или без, сможет обвести меня вокруг пальца, поскольку знания его непосредственно связаны с производством.
Поэтому я решил для себя, что год посвящу тому, чтобы освоить 12 строительных специальностей. Каждый месяц — по одной. Месяц я проработал с другими рабочими в бригаде каменщиков, вёл кирпичную кладку — сначала простую, потом посложнее.
Работал не по одной смене, а полторы-две для того, чтобы быстрее наработать опыт. Рабочие хоть и посмеивались над жаждой молодого специалиста пойти, так сказать, в народ, тем не менее помогали мне, подбадривали, в общем, внутренне поддерживали меня. Месяц я работал, а после этого соответствующая комиссия присваивала какой-то разряд, обычно третий — четвёртый. Вскоре я получил профессию каменщика, бетонщика. Кстати очень тяжело мне давалась именно работа бетонщика, хотя я физически вроде крепкий. Но по очень узким и высоким лесам быстро бежать с тачкой жидкого бетона было очень сложно. Если её накренить, то сразу центр тяжести перемещается, и несколько раз я вместе с тачкой летел метра три вниз; к счастью, все кончалось благополучно. Потом все-таки я и это дело освоил. Затем получил профессию плотника, месяц возил бетон на автосамосвале ЗИС-585. Кстати, был один момент, когда я вёз бетон (прав у меня тогда ещё не было), и этот ЗИС, был он «е новенький, тысяч триста с лишним уже прошёл, — заглох точно на переезде железной дороги. Я слышу: идёт поезд, причём на хорошем ходу. Переезд был неохраняемый, свободный. Поезд уже вот-вот должен был подскочить и разнести вдребезги и машину, и меня вместе с ней. Тут я, к счастью, вспомнил о стартере. Когда стартер включишь, то машина как бы дёргается. И вот несколько таких буквально лихорадочных рывков, а поезд уже подаёт сигналы, начинают визжать, скрипеть, тормоза но чувствую что ему не затормозить, он у«е надвигается на меня всей своей огромной массой. А я все время включаю стартер, дёргаю, дёргаю машину, и она на несколько сантиметров сошла с рельc, и поезд, чуть-чуть не задев, пронёсся мимо…
Я вышел из машины, сел на бровку кювета и долго не мог отдышаться. Поту все-таки довёз бетон, рассказал рёбрам о том, как чуть не угробился, они говорят: молодец, все правильно сделал. Или надо было выскакивать -но тогда пришлось бы отвечать за машину. Стоит она дорого, а я никаких накоплений не имел. И сейчас не имею. пять рублей со студенческих лет символически на сберегательной книжке до сих пор у меня лежат. И все.
Затем— плотник, столяр, стекольщик, штукатур, маляр, — все это, конечно, тяжело было освоить, но такую задачу я себе поставил.
Работая машинистом на башенном кране, я пережил ещё один эпизод, свивший мне больших нервов. Строили жилой дом для Уралхиммаша. Уходе с работы, вроде все проверил, кран обесточил (кран назывался БКСМ 5,5A). Но одну операцию я пропустил. Кран должен обязательно крепиться по окончании работы за рельсы специальной зацепами. Этого я не сделал. Или забыл, или ещё не изучил, трудно сказать. Жили мы рядом со строящимся домом. Ночью разразился дождь со страшным ветром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70