На кого бы я ни посмотрел, все сразу отводили глаза.И я подумал: что же это получается? В театр пришла толпа, театр превратил эту толпу в народ (силой искусства! ), а стоило этому народу только выйти на улицу, как каждый стал... Кем? Личностью? Субъектом? Человеческим фактором?Не знаю, не знаю...
Зависть Один из организаторов и руководителей 1-й студии МХТ (1912), человек, который был близок с Л. Толстым, А. Чеховым, М. Горьким, — Леопольд Сулержицкий объяснял молодым актерам роль их сценических героев: «Не потому они ссорятся, что они дурные люди, а потому мирятся, что они хорошие по существу. Это главное. Только этим, и только этим вы поведете за собой зрительный зал».Если бы это понимали не только актеры!А я знавал очень посредственного писателя, который позавидовал даже четырем апостолам-евангелистам, когда узнал, сколько раз переиздавалось «Евангелие», какими тиражами и на сколько языков переведено. Он даже посерел лицом. А казалось бы, ведь далеко не евангелист!Может быть, вы скажете, что Сулержицкий говорил вовсе не об этом? И об этом тоже. Развейте дальше его мысль, и вы согласитесь со мной.
Балет и соленая капуста Шло очередное собрание в министерстве культуры, похожее на все другие, как капли воды из неисправного крана. Жара — дышать нечем, но все мужчины в темных костюмах, как на похоронах, и при галстуках — так было положено, чтобы избежать вольнодумства.Одна половина зала откровенно дремлет, другая — думает свои думы. И тут маленький, лысый, взопревший докладчик из министерских чиновников, чтобы расшевелить аудиторию, берет на октаву выше:— Я еще могу пережить, когда на сцену выходит Ромео-пенсионер — издалека не видно. Но когда вместо Джульетты на сцену выкатывается бочонок! .. — он делает многозначительную паузу, ожидая «смех в зале», но вместо этого в тишине раздается хриплый голос очнувшегося от спячки режиссера Бориса Равенских:— Черт возьми! .. Я совсем забыл про бочонок! А ведь скоро капусту солить...Докладчик был шокирован.
Сила необходимости Не секрет, что все актеры очень самолюбивы и, когда их критикуют, а то и громят, им становится неприятно.Французский актер Жерар Филип говорил: «Я никогда не читаю рецензий, так как слишком серьезно отношусь к своей профессии. Если меня ругают — меня это ранит и на какое-то время выбивает из седла. Если хвалят — мне это ничего не прибавляет».Как ни странно, от рецензий я никогда не страдал. Критиковали косвенно, например что снялся в плохом фильме.Покойный Эфрос как-то сказал (я тогда еще молодой был):— Ну что ты во всяком говне снимаешься?!На что я ответил:— Анатолий Васильевич, босиком в метро не пускают.
Блондинка-дурочка Интересная история! Где-то я прочел, что Мерилин Монро спасла американцев от вырождения. До ее появления на экране героиней, покоряющей мужские сердца, была женщина-вамп. Такой образ насадил кинематограф.Мужья приходили домой и не находили в своих женах эту самую «вамп». Начались бракоразводные процессы, упала рождаемость.Страна стояла на пороге вымирания. И вдруг появилась Мерилин Монро, амплуа которой в Голливуде называлось «блондинка-дурочка».Она была обольстительна: сисястая, жопастая, с обворожительной улыбкой и без царя в голове. Тут все мужья пригляделись и поняли, -а моя-то жена тоже ничего: и фигуристая, и жопастая, и веселая, да и поумнее будет.Мужья вернулись в свои семьи — Америка была спасена.
Лев Толстой и сушки Я уже писал о том, как Юрий Никулин, великий выдумщик, разыграл меня сперва с орденом Трудового Красного Знамени, а вслед за тем пригласил сниматься в Голливуд.Ну, думаю, больше ты меня, Владимирыч, не купишь!Проходит несколько дней, раздается звонок.— Дуров? — спрашивают.— Дуров, — говорю, — Дуров. Чего надо?Мужик объясняет:— Это звонят из «Совинфильма». С вами хочет встретиться Питер Устинов. Не могли бы вы...И я перебиваю:— У меня к вам предложение, «Совинфильм».— Да? — заинтересовался дядька. — Какое же?— Не пойти ли вам вместе с Питером Устиновым! .. — уточняю куда.А дядька не уступает и все настаивает. Я, значит, адресую еще длиннее. Слышу, он кому-то там говорит:— Он посылает... Поговори ты с ним.Трубку берет женщина. Ну я, конечно, опомнился.— Простите, — говорю, — пожалуйста, я думал, это Ширвиндт или Никулин.Она там упала сразу — она все вычислила и говорит:— На самом деле вас хочет видеть Питер Устинов.И я поехал на эту встречу, ничего не понимая, зачем и что. Хотя... Драматург Питер интересный, актер замечательный и дядька, как мне было известно, хороший.Значит, приезжаю. А этот Питер такой огромный, как баобаб, здоровый и бородища на всю грудь. Он увидел меня и как заревет:— Ле-е-ев!!!И весь «Совинфильм» вздрогнул: мол, чего притворялся, что не знаком!Тогда и я заорал:— Пи-и-итер!!!К его пупку ухом прижался, орем! Все обалдели, думают — озверели совсем. Думают, откуда у Дурова такие связи с Англией? Кто-то смутился...Ну сели, чуть-чуть дали, и я спрашиваю:— Чего тебе нужно, Питер? — По-простому его спрашиваю.— Видишь ли, канадская телекомпания будет снимать по моей книжке многосерийную картину.У него тогда вышла книжка «Моя Россия».— Слышал, — говорю, — о книжке, но не читал.— Подарю.И тогда я спрашиваю:— А я при чем?— Я, — говорит, — буду играть самого себя, Питера Устинова. А ты будешь Львом Толстым.— Ты что, обалдел? — спрашиваю. — Какой из меня Лев Толстой? Погляди на меня получше.— Нагляделся, — говорит. — Ты вылитый Толстой. Давай гримироваться.Я и опомниться не успел, как гример уже взял меня в оборот. Мудрил он надо мной, мудрил, а когда закончил... нас всех разбил паралич! Меня первого. Поглядел я в зеркало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60