буквальный (реальный, события на первом, историческом плане) и второй, аллегорический или моральный, иллюстрируемые примером из библии:
«Когда вышел Израиль из Египта, дом Иакова — из народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль владением Его». Таким образом, если мы посмотрим лишь в букву, мы увидим, что речь идет об исходе сынов Израилевых из Египта во времена Моисея; тогда как, обратив внимание на аллегорию, мы увидим, что речь идет о спасении, дарованном нам Христом; моральный смысл откроет нам переход души от плача и от тягости греха к блаженному состоянию; анагогиче-ский — переход святой души от рабства нынешнего разврата к свободе вечной славы. И хотя эти таинственные смыслы называются по-разному, обо всех в целом о них можно говорить как об аллегорических, ибо они не имеют ничего общего со смыслом буквальным или историческим. Действительно, слово «аллегория» происходит от греческого «allogos» по-латыни означает «другой», или «отличный».
Из этого Данте делает следующее заключение: сначала следует рассмотреть предмет данного произведения, а потом уже его аллегорическое значение. Данте особенно настаивает на том, что буквальный смысл всегда должен предшествовать остальным, так как «в нем заключены и все другие и без него было бы невозможно и неразумно добиваться понимания иных смыслов, в особенности аллегорического». Отталкиваясь от требования Аристотеля (в первой книге «Физики»), «чтобы познание наше выдвигалось по порядку, от того, что мы знаем лучше, к тому, что мы знаем менее хорошо», Данте приходит к выводу, что следует идти постепенно, то есть от буквального смысла к менее понятным смыслам аллегорическим. Тем самым автор «Пира» заставляет нас с оправданным недоверием относиться к его же утверждениям о том, что Мадонна Философия в своих трансформациях вполне отрешилась от образа сострадательной Дамы. Как же быть тогда с первым, буквальным смыслом?
Будучи искренним по своей природе, несмотря на склонность к рискованным построениям, Данте признается в том, что чувство к сострадательной Даме (она же Мадонна Философия) затем рационализировалось. Он пишет: «Но так как любовь не сразу рождается, растет и достигает своего совершенства, а требует некоторого времени и пищи для раздумий, в особенности в тех случаях, когда ей мешают враждебные мысли, то прежде, чем созрела во мне эта любовь, потребовалось великое борение между мыслью, ее питавшей, и мыслью, ей противоборствующей, которая в образе прославленной Беатриче еще удерживала за собой твердыню моих помыслов. Ибо одну мысль но внешнем и в настоящем непрестанно поддерживало зрение, а другую мысль во внутреннем и в прошлом — память. И поддержка во внешнем увеличивалась с каждым днем, а во внутреннем ослабевала, одолеваемая той, которая всячески препятствовала мне оглянуться назад; это состояние показалось мне настолько удивительным и нестерпимым, что вынести его я не смог. И вот, как бы восклицая и желая оправдаться в непостоянстве, изобличавшем во мне недостаточную стойкость, я направил свой возглас в ту сторону, откуда победоносно наступала новая мысль, всесильная, как сила небесная, и я начал свою речь со слов: „Вы, движущие третьи небеса“.
Не только «риторический прием» заставляет Данте решиться больше не говорить о Беатриче и все свое внимание посвятить заменившей ее Мадонне Философии, просто старая любовь постепенно исчезала, а новая крепла. Эта борьба прежних помыслов со старыми и заставила его, вероятно где-то около 1294 года, написать канцону, которую через десять лет он включил в «Пир», подвергнув обстоятельному толкованию и переосмыслению.
Вторая любовь Данте к сострадательной Даме, которая, оторвавшись от буквального смысла, стала Мадонной Философией, крепла постепенно — так «малая искра разрастается в большое пламя». Заметим, что эта последняя метафора снова появляется в «Раю»: «За искрой пламя ширится вослед» (I, 34) и «…Искра здесь живая, Чье пламя разрослось, пылань-ем став» (XXIV, 145—146).
С темой Мадонны Философии связана также вторая канцона «Пира» (третий трактат). Любовь к Мадонне Философии выражена в ней в терминах сладостного нового стиля, вызывая в памяти похвалы Беатриче в «Новой Жизни»:
Шлют вестников возвышенных желанья,
Что превращают воздух в воздыханья.
Или:
Кто этому поверить не дерзает,
Пусть с ней идет и зрит ее дела.
Особенно в этом месте:
…Ты даму назови
Лишь ту благой, в которой отразила
Она свой лик, и лишь ее краса
Земную красоту преобразила.
Она нам чудо новое явила,
Что ниспослали смертным небеса.
Мадонна Философия названа, как Беатриче, «смиренья образцом». Некогда Данте сочинил баллату, посвященную, очевидно, не Беатриче, а сострадательной Даме. В канцоне «Пира» Данте опровергает то, что он сказал в ранее написанной баллате:
Ты говоришь, канцона, мнится мне,
Как бы вступая в спор с твоей сестрою.
Она назвала гордою и злою
Ту даму, чье смиренье славишь ты.
Вселенная сияет в вышине;
Небес вовек не затемниться строю,
Но наши очи, омрачась порою,
Звезду зовут туманной. Красоты
Жестокими казались нам черты,
Но истину не видела баллата,
Она страшась судила и спеша.
Баллата начинается:
Познавшие Амора, к вам одним
С баллатой обращаюсь безотрадной,
Где речь идет о даме беспощадной,
Сумевшей сердцем завладеть моим.
И заканчивается:
Ты, зная, что прекрасна и юна,
И видя, что пленила душ немало,
Жестокосердой и надменной стала.
Меня терзаешь, волю дав гордыне,—
Должно быть, ищешь на вопрос ответ:
Ведет ли к неминуемой кончине
Могущество Амора или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113