- Стоит мне здесь оказаться - и сразу мурашки бегут по коже. Это даже не озноб, скорее чувство, будто из настоящего попадаешь в прошлое.
- Я прекрасно понимаю. Смена обстановки настолько резкая... Вот здесь был их лагерь. Вот очаг, а там были разложены спальные мешки.
- Посвети сюда. Так я и думал.
- В чем дело?
- Обрати внимание на это место. Видишь, следы ведут к идеально гладкому участку, слегка вогнутому, как будто в песок вдавили цилиндр.
- Вижу, я не придала этим следам никакого значения. О чем они говорят?
- Здесь лежал спальный мешок Бэннинга Кларка. Потом его аккуратно свернули. Видишь, человек начал скатывать мешок с этого места. Потом мешок подняли и связали веревкой. Последнее нажатие на скатанный мешок и оставило этот странный продолговатый, чуть вогнутый след на песке.
- Теперь я все вижу, но неужели это так важно?
- Думаю, да.
- Боюсь, что я не понимаю.
- Опытный путешественник всегда скатывает спальный мешок, как бы он ни торопился. Если, конечно, он не собирается накрыть мешком лошадь. Новичок же в спешке хватает мешок как попало и так уносит.
- Значит, ты думаешь, что спальный мешок скатывал опытный путешественник?
Врач кивнул.
- Бэннинг Кларк?
- Либо Кларк, либо Солти Бауэрс.
- И что же это все значит?
- Возможно, Бэннинг Кларк и Солти Бауэрс ведут какую-то сложную игру. Боюсь, где-то в пути, там, где медицинской помощи ожидать неоткуда, у Кларка разовьются симптомы отравления мышьяком. Тошнота и приступы рвоты перегрузят сердце и приведут к летальному исходу, даже если доза яда окажется не смертельной.
Они медленно направились к дому, впитывая в себя ночной покой и тишину. Велма выключила фонарь, лунного света было вполне достаточно для осторожного движения сквозь заросли причудливых кактусов. Тень от каменной стены казалась зловещей, где-то далеко внизу бухал океанский прибой, но водная гладь была не видна.
Доктор Кенуорд вдруг остановился и прижался к стене спиной.
- Отдохнем минут десять, мы их явно заслужили. Наши пациенты поправляются. Большого вреда не будет, если полиция ни о чем не узнает еще несколько минут.
- Устал, да?
- Работы было достаточно много, - признался врач. - Здесь так хорошо, так спокойно, так далеко от постоянно трезвонящего телефона, от всех этих неврастеников и ипохондриков. Я часто задумываюсь, на что может быть похожа жизнь в пустыне? Ты выезжаешь на ослике на совершенно открытое место, раскладываешь спальный мешок, спишь, обволакиваемый потоками тишины, пришедшими из межзвездного пространства и укутавшими тебя одеялом забвения. Какое, должно быть, чудесное ощущение.
- Послушай, Брюс, - сказал Велма резко, почти неосознанно назвав врача по имени. - Ты не можешь продолжать работать так день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Почему бы тебе не прописать самому себе курс лечения, который ты всегда советуешь пройти любому пациенту? Возьми отпуск на месяц, оставь все дела, отдохни где-нибудь далеко отсюда.
- Не могу.
- Пациенту ты сказал бы, что, даже если он умрет или у него случится нервный срыв, жизнь на земле не прекратится.
Лунный свет немного смягчил суровую улыбку на его губах.
- Верно, - признался он. - Но ситуация мной не контролируется. Если я уеду сейчас, мои пациенты будут вынуждены обратиться к другим врачам, и так перегруженным собственной работой. Остается только продолжать вкалывать. Таких, как мы, осталось совсем немного, и мы тем более заслуживаем десятиминутный отдых.
Он вдруг взял Велму за руку и повел ее назад, к лагерю Бэннинга Кларка и Солти Бауэрса. Там он сел на песок и усадил ее рядом.
- Итак, - сказал Кенуорд, - мы - старатели, находимся в пустыне. Делать нам до рассвета нечего, и мы впитываем оздоравливающие покой и уравновешенность, толк в которых понимают только люди, живущие рядом с Природой, на свежем воздухе.
Велма Старлер, потеряв на мгновение голос, указала на озаренные лунным светом голубоватые горы.
- Завтра, - сказала она, стараясь подражать неторопливой манере речи Солти Бауэрса, - мы пересечем тот хребет и исследуем выход пласта руды. Сейчас же нам делать нечего и можно ложиться спать.
- Ты просто молодец! - Брюс Кенуорд захлопал в ладоши, потом заложил руки за голову и лег на песок.
- Как много звезд на небе даже в такую лунную ночь. Наверное, мы не видим настоящего неба, живя в городе. Солти Бауэрс говорил мне, что в пустыне можно часами лежать и разглядывать мириады сверкающих звезд, о существовании которых никто и не догадывается, пока не уедет из города под сухое ясное небо пустыни.
- Сегодня они сверкают исключительно ярко, - сказала Велма. - Даже луна не в силах затмить их. Звезд просто тысячи.
- Тысячи, - мечтательно повторил Кенуорд. - А сколько их в пустыне в такую же лунную ночь? Быть может, нам удастся выкроить денек и уехать в пустыню... А сколько звезд сейчас на небе? Пять... десять... пятнадцать... двадцать... двадцать пять... тридцать... тридцать одна... тридцать две... тридцать три... Интересно, эту я уже сосчитал?
Он замолчал, она тоже не нарушала тишину. Через несколько секунд послышалось равномерное дыхание уставшего человека, провалившегося наконец в столь долгожданный глубокий сон.
Велма бесшумно встала, стараясь ступать как можно тише, сделала несколько шагов, потом обернулась и с нескрываемой нежностью вгляделась в милое, усталое, расслабленное во сне лицо.
Она стояла так несколько секунд, потом повернулась и медленно пошла к дому, который всегда казался таким безвкусным его владельцу. Там она открыла комнату для гостей, перекинула через руку пару толстых одеял, вернулась в заросли кактусов, на цыпочках подошла к врачу и аккуратно, как это умеют делать опытные медсестры, накрыла его одеялами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64