- Ну, что же... обвиняемый жаловался на то, что он одинок, что находится далеко от близких ему людей, что у него нет ни одной девушки и... ох, это все было просто шуткой. Очень трудно это объяснить.
- Прошу вас все-таки попытаться, - обратился к ней прокурор.
- Мы приняли позу... ну, делали вид, что это переписка одиноких сердец... то есть одиноких людей. Так, как в этих смешных газетных рубриках. Он писал, например, что очень богат, благороден и будет наверняка хорошим мужем, а я ему писала, какая я красивая и как... ох, просто невозможно холодно объяснить нашу переписку.
- Эти письма, лишенные контекста, просто ничего не значат, так? подсказал Гамильтон Бергер.
- Именно. Именно это я и подразумевала. Нужно понять настроение и фон, потому что иначе картина получается ошибочная. Эти письма, отделенные от всей ситуации, кажутся безнадежно глупыми, просто идиотскими. Поэтому я и хотела их забрать...
- Прошу не прерывать показаний, - сказал Гамильтон Бергер. - Что вы сделали?
- Под конец переписки Дэвид Джефферсон написал мне одно серьезное письмо. Он сообщил, что фирма, в которой он работает, решила открыть филиал в Соединенных Штатах и выбор пал на него. Офис будет находиться в нашем городе, Джефферсон будет его руководителем и он радуется возможности встретиться со мной.
- И что вы сделали? - снова спросил прокурор.
- Меня охватила страшная паника. Потому что одно дело вести переписку с мужчиной, который находится от меня за тысячи миль, а совсем другое встретиться с этим человеком лицом к лицу. Меня это очень обеспокоило и я чувствовала себя ужасно глупо.
- Да? И что дальше?
- Когда он приехал, то послал телеграмму, на каком поезде прибудет и я встречала на вокзале. Все сразу стало складываться плохо... Ну, иначе.
- В чем это выражалось?
- Он отнесся ко мне очень холодно и, впрочем, оказался совершенно другим человеком, чем я ожидала. Конечно, - добавила она поспешно, - я знала, что все это глупо, но в своем воображении я создала образ мужчины со всеми мыслимыми достоинствами, хотя никогда его не видела. Я считала его другом и страшно разочаровалась.
- А что получилось потом? - спросил мягким голосом Гамильтон Бергер.
- Я позвонила ему дважды или трижды и как-то вечером мы с ним выбрались в город...
- Продолжайте пожалуйста.
Мэй Джордан пожала плечами.
- Этот мужчина был просто невыносим, - сказала она, окинув обвиняемого презрительным взглядом. - Он вел себя покровительственно и как-то дешево, крикливо... Я быстро поняла, что он не верно воспринял мои письма. Он смотрел на меня как на... Относился ко мне, словно я была... Не проявлял уважения, даже элементарной вежливости. Этот человек просто не знает, что такое деликатность.
- Что вы сделали?
- Я сказала ему, что хочу получить назад свои письма.
- И что он ответил?
Она снова окинула презрительным взглядом Джефферсона.
- Он сказал, что я могу их у него купить.
- Ну и?..
- Я решила забрать эти письма. Ведь они были моей собственностью.
- Что вы сделали?
- Четырнадцатого июня я пошла в его офис. Я выбрала время, в которое обвиняемый и мистер Ирвинг обычно уходили на ленч.
- И что вы сделали? - повторил свой вопрос Гамильтон Бергер.
- Прони... Вошла в офис.
- С какой целью?
- Единственной моей целью было найти письма, которые я когда-то написала.
- У вас были причины предполагать, что эти письма находятся в офисе?
- Да. Он сказал мне, что держит их у себя в кабинете и что я могу придти за ними и получить их, если соглашусь на его условия.
- И что случилось?
- Я не могла найти писем. Я искала везде. Я открыла ящики стола и тогда... - она остановилась.
- Продолжайте, - поторопил ее Гамильтон Бергер.
- Открылись двери, - нервно закончила она.
- Кого вы увидели в дверях?
- Обвиняемого, Дэвида Джефферсона.
- Он был один?
- Нет. Вместе со своим сотрудником, Уолтером Ирвингом.
- И что тогда случилось?
- Обвиняемый стал страшно ругаться. Он называл меня такими словами, которых я никогда прежде не слышала.
- Ну и?
- Он пытался меня схватить и...
- А что вы сделали?
- Я отступила, натолкнулась на кресло и упала. Тогда мистер Ирвинг схватил меня за щиколотки ног и так держал. Дэвид Джефферсон сказал, что я всюду сую свой нос, а я ему ответила на это, что пришла только за своими письмами.
- И?..
- Обвиняемый, когда услышал это, посмотрел на меня с нескрываемым удивлением, а затем сказал Ирвингу: "Чтоб черти все разодрали, но она, похоже, говорит правду!".
- И что тогда?
- Тогда зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал немного, а потом крикнул: "Боже мой! Полиция!".
- Прошу не останавливаться, - нажимал прокурор.
- Обвиняемый подбежал к шкафчику, открыл его одним рывком, вытащил связку писем, перевязанную шнурком и сказал: "На, глупая! Вот твои письма. Бери их и убирайся! Тебя ищет полиция, кто-то видел, как ты вломилась к нам и сообщил полицейским. Ну, теперь видишь, какая ты идиотка!".
- И что было дальше?
- Он стал подталкивать меня в сторону дверей. Тогда Ирвинг втиснул мне что-то в руку и сказал: "Возьми. Это награда тебе, чтобы держала язык за зубами!".
- Что вы сделали?
- Как только меня вытолкнули в коридор, я помчалась в дамский туалет.
- Продолжайте рассказывать.
- Я выглянула из туалета в коридор и тогда увидела обвиняемого и Уолтера Ирвинга, которые выскочили из своего офиса и вбежали в мужской туалет.
- Что было потом?
- Я не стала ждать, чтобы увидеть еще что-нибудь. Я спряталась в туалете, развязала пачку писем, просмотрела их, чтобы убедиться, что это те самые письма и уничтожила.
- Каким образом вы их уничтожили?
- Сунула в емкость для использованных бумажных полотенец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54