Миссис Джилман продолжала загадочно улыбаться. Потом она опустила голову назад на подушку и закрыла глаза.
Пожалуй, единственным местом, куда отец мог еще отправиться, был чердак.
Мьюриель серьезно забеспокоилась. Последнее время отец ходил расстроенным. Только два дня назад он сказал ей очень странную вещь: "Мьюриель, если тебе вдруг придется столкнуться с какими-то непредвиденными обстоятельствами, связанными с моими делами, помни, что я не хочу обращаться в полицию. Ты поняла? Полиция не должна вмешиваться в мои дела".
Мьюриель тогда удивленно посмотрела на него и решила выяснить, что он имел в виду, однако, отец попытался уйти от темы и отвечал уклончиво. Он хотел донести до нее только одно: чтобы она ни в коем случае не обращалась в полицию. Дочь это четко уяснила.
У Мьюриель в голове промелькнула сумасшедшая мысль о возможном самоубийстве отца, она представила тело, висящее на веревке, прикрепленной к балке у потолка, и бросилась наверх.
Как и все подобные места, огромный чердак в доме Джилманов был заполнен старыми коробками, чемоданами, развалившимися стульями, сломанной мебелью. Чувствовался запах некрашеного дерева. Поднимаясь на чердак старого дома человек всегда ощущает особую атмосферу спокойствия и уединенности. На нижних этажах бурлит жизнь, темп которой постоянно увеличивается с развитием цивилизации, однако, на чердаке, отделенном от остальной части дома и заполненном предметами давно ушедших дней, все тихо, никто никуда не торопится, пытаясь шагать в ногу с современностью. Время здесь, похоже, останавливается.
Атмосфера чердака успокоила Мьюриель. Она заглянула во все уголки, чтобы удостовериться, что там никого нет. Спускаясь по лестнице, она уже не рисовала в уме жуткие картины.
Внизу лестницы ее ждала сводная сестра, Гламис Барлоу, кипевшая от негодования.
Гламис предпочитала спать в чуть ли не абсолютно прозрачных одеждах, облегающих фигуру. Волосы цвета меда обрамляли горящие гневом голубые глаза.
- Что ты там бродишь среди ночи? - проворчала Гламис.
- Прости, Гламис, - извинилась Мьюриель. - Я... я искала...
- Что? - потребовала ответа Гламис, когда Мьюриель замолчала.
- Мне требовалось туда подняться. Я старалась двигаться тихо.
- Мне показалось, что там бесится табун лошадей, - сказала Гламис. Ты ходила прямо над моей комнатой.
- Извини.
Внезапно Гламис рассмеялась.
- Прости, Мьюриель. Я ужасно ворчлива так рано утром. Кофе готов?
Мьюриель кивнула.
- Я не чувствую себя человеком, пока не выпью кофе. Сейчас спущусь, и налью себе чашечку, а потом пойду дальше спать. Ты закончила свои дела на чердаке?
- Да, - кивнула Мьюриель. - Не беспокойся, Гламис. Если хочешь, я принесу тебе чашку сюда. Черный?
- Да.
- Прости, что я тебя разбудила, - еще раз извинилась Мьюриель. - Я готовила завтрак папе.
- На чердаке? - рассмеялась Гламис.
Мьюриель похлопала ее по плечу.
- Возвращайся в постель, Гламис. Я сейчас принесу кофе. Я не хотела будить тебя.
- Да все в порядке. Однако, у нас ночует Хартли Эллиотт, а ему нужно выспаться.
- Правда? - воскликнула Мьюриель.
- Да. Он в розовой комнате. Мы вернулись уже утром, да еще посидели немного на крыльце. Когда Хартли стал заводить машину, оказалось, что он забыл выключить зажигание, и сел аккумулятор. Так что я предложила ему остаться у нас ночевать.
- А твоя мать знает? - поинтересовалась Мьюриель.
- Конечно, нет, она спала. Ты что, предполагала, что я разбужу мать, чтобы сообщить ей, что я пригласила кого-то у нас переночевать? Мне двадцать лет, а если тебя беспокоят вопросы приличия... - Внезапно Гламис замолчала и в уголках ее рта появилась улыбка. - Я - просто свинья по утрам, не так ли? - усмехнулась она.
Мьюриель снова похлопала ее по плечу.
- Я принесу тебе кофе, Гламис. Иди в кровать, а то замерзнешь, ты ведь практически голая.
- Да? - переспросила Гламис, проводя руками по прозрачной одежде.
Она расхохоталась, а потом босыми ногами бесшумно пошла по покрытому ковром коридору.
Мьюриель спустилась на первый этаж, уверенная, что по какой-то причине ее отец мгновенно сорвался к себе в контору, не успев попрощаться. Возможно, вспомнил что-то, что забыл сделать. Не исключено, что на утро была назначена встреча, о которой он совершенно забыл.
Мьюриель пребывала в отличном расположении духа, наливая Гламис кофе из электрокофеварки. Она положила на тарелку тонкий кусок прожаренного хлеба. Гламис очень внимательно следила за фигурой и хотела иметь ее именно таких объемов, чтобы быть наиболее обольстительной. Вечером она иногда допускала пару лишних калорий, однако, ее завтрак всегда состоял только из черного кофе и тонкого, сухого гренка.
Гламис сидела в кровати, поджав колени.
- О, Мьюри! - воскликнула она. - Ты вспомнила даже о гренке!
Она с благодарностью посмотрела на сводную сестру.
- Проголодалась? - поинтересовалась Мьюриель.
- Ужасно, - призналась Гламис. - Я всегда просыпаюсь с волчьим аппетитом. Если бы я только позволила себе расслабиться, я бы, кажется, целую гору съела. - Она потянулась, затушила сигарету в пепельнице, протянула руку за кофе, подняла глаза на Мьюриель и заметила: - Не представляю, как тебе это удается.
- Что удается? - не поняла Мьюриель.
- Ты все делаешь, словно хорошо смазанная машина. Ты всегда спокойна, у тебя все получается, из тебя ключом бьет энергия. Я не в состоянии ногой пошевелить, пока не выпью кофе, а потом мне еще требуется где-то с полчаса, чтобы прийти в себя.
Гламис отломила кусочек хлебца, положила в рот и запила кофе.
Внезапно она отодвинула тарелку и чашку от кровати, улыбнулась Мьюриель и опустила голову на подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61