По словам Люта, они различались так же, «как жизнь в городе отличается от жизни в деревне».
Ни в официальных документах, ни в личных дневниках не говорится, что экипаж Люта с неудовольствием воспринял увеличение продолжительности похода. Моряки с прежним рвением исполняли свои обязанности до самого конца похода. Однако постоянно сохранялась опасность, что люди всё-таки не выдержат, и с каждым днём она становилась более реальной. Поэтому Лют счёл просто необходимым поместить в стенгазете 11 июня следующее обращение:
«Сейчас мы находимся в очень отдалённом районе, где можно натолкнуться на корабль, но нет никакой опасности внезапной атаки с воздуха. Проводите свободное время на мостике. Купайтесь на верхней палубе. Выполняйте упражнения для рук и ног. Помните, что ещё ни одна подводная лодка не находилась в плавании полгода, поэтому каждый должен сохранять строжайшую самодисциплину, чтобы оставаться в форме. Мы живём, как пещерные люди, не различая день и ночь. Поэтому будьте бдительны, чтобы вас не засосала тусклая рутина вахт, обедов, гальюна и сна! Постарайтесь не растолстеть, и не превращайтесь в психопатов. Слушайте передачи последних известий (неважно – будете вы улыбаться или горевать). Они дадут вам представление о том, что происходит в мире. Не играйте в старые игры, постарайтесь изобрести новые. Для разнообразия почитайте интересную книгу, послушайте музыку, пойте хором, особенно по вечерам».
Утром того же дня U-181 покинула район Лоренцо-Маркиша в последний раз. Корабельный поэт так прокомментировал это:
«Мы здесь удачи не нашли,
Помешкали – и прочь пошли.
Прощай, родной маяк Иньяка,
Тебя мы будем помнить всяко».
Маяк Иньяка Пойнт медленно растаял в голубой дымке, и точно так же растаяли надежды подводников на лёгкую добычу и быструю славу.
Бои в отдалённых районах мирового океана, в общем, повторили ход Битвы за Атлантику. В 1943 году уже не удалось достичь таких же успехов, как в предыдущем. За весь 1943 год у мыса Доброй Надежды было потоплено меньше кораблей, чем в октябре – ноябре 1942 года. Пока U-181 находилась в Бордо, на юг была отправлена третья волна больших лодок – «Gruppe Seehund». Однако эта операция принесла сплошные разочарования.
Для Люта это был вызов. Чтобы компенсировать снижение потопленного тоннажа, Дениц почти ежедневно увеличивал районы операций, и к концу июня германские лодки действовали практически во всей западной части Индийского океана. Лют использовал предоставленные преимущества и немедленно покинул прибрежный район. Он бороздил воды Индийского океана размашистым зигзагом, топил встреченные суда – одно здесь, другое там, и понемногу его счёт рос, приближаясь к выданному авансом значению 200000 тонн.
Точка встречи с танкером была назначена в глухом районе Индийского океана примерно в 700 милях южнее Маврикия и в 1700 милях от Дурбана. U-181 должна была принять топливо с гражданского танкера «Шарлотта Шлиман», превращённого в судно снабжения и плавучую тюрьму Кригсмарине. Танкер направлялся из Японии в Германию, когда получил приказ заправить U-181 и 4 другие лодки, действовавшие в районе мыса Доброй Надежды.
U-181 заметила «Шарлотту Шлиман» рано утром 22 июня. У борта танкера уже стояли и принимали топливо лодки U-178 и U-196. Ещё 2 лодки – U-197 и U-198 – приближались к судну. В июне 1943 года в Индийском океане находились только эти 5 германских подводных лодок. Уничтожение любой из них принесло бы орден случайно заметившему их лётчику.
Лют получил разрешение подойти к борту танкера для заправки только утром 23 июня. Всю ночь U-181 пришлось ходить кругами в качестве сторожевого судна. И в довершение неприятностей раздражённый Лют выяснил, что ему выделяют слишком мало продуктов. «Особенно мало оказалось мяса и овощей. Если учитывать продолжительность похода, они должны были кончиться раньше топлива», – жаловался Лют. Экипаж чувствовал себя гораздо лучше. Пока лодка перекачивала из трюмов танкера 280 куб. м дизельного топлива, которые увеличивали продолжительность похода до 7 месяцев, матросы по очереди отмывались в душе. Трюмы лодки были забиты японским лярдом в ящиках от патронов, а один из матросов «Шарлотты Шлиман», умевший стряпать, был прислан в качестве замены погибшему Виллингеру.
Его звали Мюллер. Он был неплохим моряком торгового флота, довольно старательным, но совершенно непривычным к военным порядкам. Его первой ошибкой стало появление на борту лодки в соломенной шляпе. Изрядно позабавила Энгеля и вторая ошибка. Мюллер обратился к капитану с дружеским «Привет!», вместо того чтобы отдать честь. К Мюллеру немедленно прикрепили опытного унтер-офицера, чтобы в течение 2 недель преподать ему курс молодого бойца.
Церемония принятия присяги новым матросом стала ещё одним свидетельством пристрастия Люта к показным ритуалам.
«По такому случаю мы погрузились, украсили носовой отсек флагами и превратили принесение клятвы Fahneneid – клятвы в верности лично Адольфу Гитлеру в настоящий праздник. Матрос заранее выучил текст клятвы наизусть. В свою очередь я рассказал ему об обязанностях германского солдата. Собравшийся экипаж был одет в одинаковые коричневые тропические рубашки. По такому случаю всё было подстрижены покороче. Были отрепетированы подходящие случаю песни, и всё прошло прекрасно. Мы поднесли молодому человеку подарок – переписанные от руки одним из матросов «Обязанности военного моряка»… Он стал отличным матросом и позднее был награждён Железным Крестом».
Для Люта просто не существовало неисправимых нарушителей.
Заправка окончилась 26 июня в 15.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68