Имело место обнаружение, преследование, палец на кнопке пуска и сладкий момент гибели». И только. Когда всё закончилось, автор рассказывает нам, что спасшие моряки были оставлены на верную смерть, а пожары торпедированного судна погасило само море. «А мы поставили пластинку на граммофон и слушали старые песни, навевавшие мысли о доме».
Музыка стала составной частью жизни на борту U-43, причём не только как средство развлечения, но и как инструмент командования. Каждый раз, когда лодка выходила в море, играли песню «Englandlied» («Мы плывём сражаться с англичанами»), за которой следовала «Heute Stehen Wir ins Blaue Meer» («Сегодня мы вышли в открытое море»). Лодка возвращалась в порт под звуки «Blaues Boot, Bring Mich Wieder in die Heimat» («Голубая лодка, унеси меня обратно домой»). Огромной популярностью в годы войны на германском радио пользовались концерты по заявкам. Многие лодки, в том числе и U-43, переняли эту форму, используя свои коллекции пластинок. Герберт Кручковски собирал заявки членов экипажа и запускал записи через громкоговорители. Песни чередовались маршами и отрывками из классики. Лют особенно любил её. Каждую мелодию предваряли несколько слов о композиторе. «И тогда матросы слушали отрывок с большим вниманием». Завершала концерт, разумеется, «Лили Марлен» – самая любимая песня в годы войны по обе стороны фронта.
С помощью всех этих мер – концертов, игр, дискуссий – Лют старался поднять дух экипажа и победить усталость. «Однако настоящее счастье приходит после того, как выпущена последняя торпеда и лодка берёт курс домой. Тогда экипаж собирается в центральном посту или в носовом отсеке и поёт. Siegeswimpel вырезаны, подшиты и раскрашены, экипаж начинает обсуждать планы на предстоящий отпуск».
Но после долгого и утомительного похода в конце лета 1941 года поднимать вымпелы не пришлось. U-43 вернулась в Лориан 23 сентября и сразу отправилась на верфь для ремонта. Через неделю родился второй ребёнок Вольфганга и Илзе Лют – дочка, которую назвали Ильзке.
К 1 сентября 1941 года Германия воевала уже 2 года. За последние 6 лет в состав флота вошли примерно 260 подводных лодок, из которых 48 уже были потоплены. Уровень потерь пока оставался низким, и теперь Германия имела в 3 раза больше лодок, чем к началу войны в 1939 году. Пока ещё имелось достаточно хороших офицеров, чтобы командовать лодками. Хотя выбыли Кречмер, Прин, Шепке и Вольфарт, им на смену уже шли новые командиры.
Начал приобретать известность командир U-552 Эрих Топп. На рубке его лодки были нарисованы два танцующих красных чёртика. Иохен Мор сменил Вильгельма Шульца на мостике U-124, символом которой был эдельвейс. Под командой Мора лодка приобрела ещё более громкую славу, больше, чем у многих асов первого поколения. В 1941 году совершили первые походы Рейнхард Сурен и Карл-Фридрих Мертен. Оба позднее добьются не меньших успехов, чем Прин или Шепке. Начали свою военную карьеру Бауэр, Кремер и Хардеген. Все они были неплохими командирами и жаждали славы.
Однако потери будут неизбежны, если число лодок растёт быстрее, чем число подготовленных командиров. Время строительства лодки можно сократить, время подготовки хорошего капитана сократить нельзя. Последствия появления недоучек на мостике скоро начали сказываться. Например, командир U-570, захваченной англичанами в конце августа 1941 года, Ганс Рамлов был неплохим, многообещающим офицером. Однако он стал командиром слишком рано. В результате он не сумел справиться с собственным экипажем, не нашёл контакта с офицерами, что закончилось чем-то вроде мятежа. 27 августа 1941 года у берегов Исландии он сдал свою совершенно исправную лодку самолёту 269-й эскадрильи Королевских ВВС. Истинные причины этой капитуляции на самом деле гораздо сложнее, но Ганс Рамлов покрыл себя несмываемым позором.
Теодор Петерсен выиграл от нехватки офицеров в германском подводном флоте. В конце 1941 года Рихард Беккер покинул U-43, в результате Швантке и Петерсен сделали шаг вверх по служебной лестнице. Петерсен стал третьим вахтенным офицером. Хотя это было не совсем заслуженно, такое передвижение говорило кое-что о Петерсене и его способностях, так как Лют не дал бы рекомендаций, не имея на то оснований. Однако повышение в должности не означало повышения в звании. Петерсен так и остался унтер-офицером, поскольку в Третьем Рейхе царила жёсткая классовая система. Имело значение звание, а не ответственность, так как погоны видно, а ответственность – нет. Петерсену это стало окончательно ясно, когда карьера Люта пошла в гору, и на борт лодки зачастили визитёры, причём не какая-нибудь мелочь, а важные шишки. В конце одного похода командир флотилии привёл с собой важного функционера НСДАП Адольфа Гюнлейна, чтобы встретиться с Лютом и осмотреть лодку. Гюнлейн был представлен офицерам. К несчастью для Петерсена, Гюнлейн увидел его погоны и отказался пожимать руку вахтенному офицеру. «Я никогда этого не забуду», – писал Петерсен.
Тринадцатый боевой поход Люта начался на высокой ноте, которая, однако, довольно быстро стихла. U-43 покинула Лориан 10 ноября. 21 ноября Лют и командир U-105 Георг Шеве получили приказ следовать в район к западу от Ньюфаундленда, а потом повернуть на юг, чтобы проникнуть на рейд Галифакса, где формировались конвои, следующие на восток. Замысел был честолюбивым. Однако Лют в операции участия не принял. Через 5 часов после выхода в море Петерсен сообщил ему, что пропали навигационные карты этого района. Из радиограммы Шеве стало известно, что на U-105 этих карт тоже нет, то есть промах допустил штаб подводного флота, а не Лют. «Командующий шкуру спустит с оперативного отдела», – раздражённо сказал Лют Петерсену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68