«Почему тебя не перевели на мою лодку?» – спросил Лют. Он счёл ответ Петерсена неубедительным и отозвал его из отпуска. Хотя на U-43 имелся старший рулевой, Лют привёз Петерсена с собой в Киль и добился нужного назначения.
Поэтому вполне понятно, что Лют пока ещё не знал никого из офицеров U-43. За время первого похода он мало что узнал об их качествах. Слишком многие были новичками. Первый вахтенный офицер Рихард Беккер только что был переведён на подводные лодки из частей береговой артиллерии. Это был дурной знак. Второй вахтенный офицер Ханс-Иоахим Швантке – «Негритос Швантке», как называл его Петерсен за сходство с Кларком Гейблом – тоже был никому не известен. Как вскоре выяснилось, ему пока не привелось побывать ни в одном бою. Изрядная часть команды только что закончила школу подводного плавания.
Петерсен был единственным знакомым в этой толпе чужаков. Лют его знал, не сомневался в нём и мог с ним поговорить. В море в военное время это нельзя переоценить. Два человека направились в Лориан через Париж, проведя там 2 дня. Они поднялись на Эйфелеву башню, побывали у Триумфальной арки, посетили Дворец инвалидов, прошлись по левому берегу Сены, где уличные художники нарисовали их портреты. Петерсен даже сумел затащить Люта в кабаре «Лидо», посмотреть шоу. «Оно называлось «Спорт». Ведущий объявлял: «Теннис», и выходила обнажённая девушка с теннисной ракеткой. Потом он объявлял: «Бокс», и выходила девушка, одетая только в боксёрские перчатки…» Петерсен полагал, что они прекрасно провели время. Бледный от возмущения Лют был шокирован.
Благодаря «Спорту» они опоздали на последний поезд в Лориан.
Глава 6
Конец счастливых денёчков
Раннее утро 4 февраля 1941 года. Гавань Лориана ещё окутана тьмой. Подводные лодки чуть покачиваются на воде, их команды отдыхают на берегу. Часовые прохаживаются взад-вперёд, думая о чём-то своём. Еле виден старый парусник «Изер», привязанный к берегу толстыми цепями. На нём нет ни мачт, ни команды. «Изер» мёртв, но люди привели в порядок его корпус, чтобы использовать в качестве плавучей пристани.
Именно к этому причалу и пришвартована U-43. На борту лодки остались 6 человек. Вахтенный офицер сидит в унтер-офицерской кают-компании и читает. Каждый час он поднимается, лениво потягиваясь, и обходит все отсеки лодки. Больше ему делать нечего. Вся остальная вахта мирно спит на своих койках. Бодрствует лишь один человек, так как один вахтенный всё время должен находиться на верхней палубе. Это скучная обязанность. Смотреть вокруг не на что, а уйти нельзя. Вахтенный уныло слоняется по сходням с палубы лодки на «Изер» и обратно.
Весь остальной экипаж находится на берегу. Им вчера сообщили, что на рассвете U-43 выйдет в море, и они намерены с пользой провести последние часы, оставшиеся в их распоряжении. Кто-то напьётся, кто-то отоспится, кто-то… попрощается, назовём это так. Куда отправится лодка, они не знают. Лодки уходят в море, иногда они возвращаются, и в промежутке между этими событиями случиться может абсолютно все.
Часовой тоже не знает, куда пойдёт U-43. Он мёрзнет, потому что на дворе февраль. Он немного боится, потому что темно и он всё-таки оккупант в чужой стране. Никто в Лориане не относится к немцам так хорошо, как официантки. Вот и все его небогатые мысли.
Он слоняется в тишине, которую изредка нарушает шум автомобильного мотора и кваканье клаксона, обрывки пьяного гогота. Ничего больше. Затем он слышит совсем близко какой-то непонятный звук, буквально под боком – резкий громкий удар: «Трах!» Это пистолетный выстрел? Часовой замирает на месте, вскинув винтовку. Эхо прокатывается над водой, и снова воцаряется тишина. Он поворачивается и недоуменно вглядывается в темноту. Он и раньше слышал этот звук, только никак не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах.
Затем шипение и неясное бульканье заставляют его посмотреть вниз. Инстинктивно он уже понял, что произошло – лопнул один из швартовых концов U-43. И как раз в этот момент или парой секунд позже часовой видит пенный водоворот в том месте, где находится кормовой торпедный люк. Прямо на глазах у него красно-белый флаг лодки уходит в воду. А вскоре вся кормовая часть U-43 исчезает в грязной воде гавани.
Остолбеневший от удивления часовой понимает, что лодка, которую он охраняет, тонет, и тонет очень быстро. С треском лопаются остальные швартовы. Часовой, спотыкаясь, бежит по сходне между «Изером» и U-43 и прыгает на перекосившуюся палубу гибнущей лодки. По трапу он карабкается на мостик и ныряет в люк. Там он начинает кричать, надеясь, что его не застрелят за то, что случилось.
Теодор Петерсен появился в гавани Лориана значительно позже. Вместо того чтобы сразу идти на свою лодку, он сначала заглянул на U-65, пришвартованную поодаль. U-43 должна была отправиться на юг и действовать возле Фритауна, расположенного на западном берегу Африки. U-65 только что вернулась из похода в этот район, и Петерсен надеялся одолжить у её капитана кое-какие карты.
Но экипаж U-65 все знал лучше. U-43 не отправится в Африку. Они только что видели, как лодка затонула. «Когда вы рассчитываете вернуться?» – серьёзно спросил один из офицеров. «Примерно через шесть недель», – ответил Петерсен. Тут они не выдержали и расхохотались, тыча пальцами на другой берег бухты. Там из воды жалко выглядывала самая верхушка рубки U-43. На берегу суетилась огромная толпа – водолазы, портовые рабочие, штабные офицеры. Какой уж здесь боевой поход…
Во второй половине дня с помощью кранов U-43 была поднята. Лют и Петерсен несколько часов слонялись вокруг неё, пока им не было разрешено спуститься вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68